Обретение

— У меня идея. — Пит заправил прядь волос ей за ухо, чтобы они не мешали его губам.

Энн тихонько засмеялась, когда его рука скользнула между ее бедер.

— Я уже поняла, какая.

Рейчел едва дала им время, чтобы прийти в себя после очередной близости. Она начала свою серенаду с такой высокой ноты, что Энн мгновенно выскочила из кровати, предоставив Питу приятную возможность изучать ее бедра и ягодицы, пока она влезала в свою рубашку. Тоненькая, стройная, она прямо-таки светилась под лучами утреннего солнца. Пит улыбнулся при воспоминании о том, с какой силой она сжимала его своими хрупкими с виду бедрами в мгновение страсти. Полнота жизни, неведомая Питу, овладела им.

Он неохотно слез с постели, медленно натянул джинсы и рубашку; босиком прошел на крыльцо; вытащил из ящика утренние газеты и вернулся в кухню.

Здесь он услышал музыку Рэя Чарльза. Энн поставила одну из баллад в его исполнении, которая, как заметила молодая мама, особенно нравилась дочери. Улыбаясь песенке и подмурлыкивая, крошка более терпеливо ждала, пока ей поднесут бутылочку с соской.

Питу вспомнились его неторопливые подъемы по утрам. Теперь все это происходило резко, второпях и как-то по-семейному.

— Ты не боишься опоздать на работу? — спросил он, наливая себе кофе. — Ты еще совсем не одета.

Энн подождала, пока ее дочь поднесет бутылочку ко рту, и ответила:

— Два дня в неделю я прихожу позднее обычного.

Сверкающие глазки Рейчел следовали за Питом.

— Ты не мог бы посидеть, пока она ест, а то она себе всю шею отвертит?

Пит улыбнулся, любуясь волосами любимой, спутавшимися после сна.

— Я уже сижу, — ответил он смиренно и пододвинул под себя ближайший стул. — А что у нас на завтрак?

— Я не хочу завтракать.

— А как насчет оладьев? — Когда она отрицательно махнула головой, он продолжал: — А что ты думаешь о французских тостах?

— Ты пытаешься пробудить во мне аппетит или надеешься, что я приготовлю завтрак для тебя?

Забросив ногу на ногу, он оскорблено взглянул.

— А что же, по-твоему, это должен делать я? — Энн притворно-горестно вздохнула, про себя улыбаясь, все это время ей не хватало утром кого-то, с кем можно разделить завтрак, перекинуться шуткой.

— Я всего лишь забочусь о твоем желудке, — продолжил он. — Твоем и Рейчел. Дочь должна иметь перед глазами пример матери.

Энн такой комментарий показался забавным.

— Рейчел не нужно уговаривать есть. Она все слопает и без всякого подстегивания.

Пит скатал газету в трубочку и поглядел на двух прелестных женщин.

— Но однажды она начнет соображать. Ей захочется быть в точности такой же, как ее очаровательная мама. Она увидит, что ты не завтракаешь, и начнет делать то же.

Энн подняла вверх руки, сдаваясь.

— Хорошо, хорошо. Так ты хотел французские тосты?

— Надо же. А мне казалось, что ты никогда не задаешь вопросов такого рода.

— Просто до меня не доходило, что ты никогда ничего не готовишь сам. Ведь ты же холостяк. — Она развела руками. — Неужели даже в юности ты ничего не готовил для братьев?

— Как можно меньше. — Разгладив газету, Пит провел рукой по обросшему щетиной подбородку. — Джимми, например, хотелось одних только хот-догов.

— Это младшему, так? — Энн снова была у плиты, готовя кашу для дочери.

Пит кивнул.

— А Дэвид любит все без разбора.

— И что же ты делал для него? — Глаза Пита весело блеснули.

— Холодные бобовые сандвичи.

Понимая, что речь идет о болезненной для Пита теме, Энн тщательно обдумывала каждое слово, прежде чем что-то сказать.

— А где они теперь работают?

— Дэвид — владелец фирмы, которая планирует сады и парки. А Джимми занимается компьютерами.

Несмотря на холодок в его голосе, она заключила:

— То есть ничем предосудительным они не занимаются.

— Полагаю, что да. — Только сейчас Пит пришел к этой мысли и поразился: все они, несмотря на тяжелые годы детства и юности, не пропали и выбились в люди. Невидящими глазами он уставился в газету. — Я был паршивый повар.

И с коротким, печальным смешком он добавил:

— Бедные парнишки!

Как и ты, подумала Энн, разглядывая его профиль над газетой. Мужественный подбородок, решительные складки — и мальчишеская беззащитность в глазах.

Резко поднявшись, Пит начал выдвигать одну за другой полки кухонного шкафа.

— Впрочем, с тех пор мало что изменилось. В доме по-прежнему нет никаких продуктов.

Энн поспешила подхватить его шутливый тон.

— Когда ты последний раз ходил в бакалейный магазин, адвокат?

— Недавно.

— И как же недавно?

Он уставился в потолок, словно там рассчитывал найти ответ.

— Признавайся, признавайся, — смеялась Энн. — Ведь ты выживаешь только за счет гамбургеров и пирожных из соседнего универсама?

— Каюсь, — сказал он, хотя по виду нельзя было заключить, что он действительно раскаивается.

Когда они возвращались из бакалейного магазина, снова повалил снег. Сумка была набита доверху, кроме яиц и хлеба там были картофельные чипсы, шоколадный сандвич и коробка чего-то, именуемого «Рейнбоу Попс». Пит назвал это пищей для души. Оставив его распаковывать продукты, Энн побежала сменить подгузник Рейчел.