Обретенная любовь

Нет! Я испытываю совершенно необъяснимый и неконтролируемый страх. Я молча разглядываю свои руки. После недолгой паузы она вновь обращается ко мне:

– Можете не снимать одежду. Я только послушаю легкие, измерю давление и осмотрю глаза. Вы в любой момент можете меня остановить.

Я с трудом поднимаю на нее глаза, она мило улыбается. Ну же, Елена… Я немного сдвигаю одеяло, чтобы встать.

– Можете не вставать. Как вам удобнее, – говорит она.

В любом случае сил держаться на ногах у меня сейчас почти нет… Я слишком мало ела в последние дни.

Осмотр начинается, очень спокойно и неторопливо. Она слушает сердце стетоскопом, просит подышать. Это очень тяжело. Я дышу прерывисто и никак не могу сдержать слезы, льющиеся ручьем по щекам. Она стоит так близко – это уже слишком. Меня знобит, руки дрожат.

– Уже почти все, – тихо произносит доктор Нейл.

Я сглатываю. Врач измеряет давление, оно оказывается сильно повышенным. Так и есть. Мне кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Самый тяжелый момент – когда она трогает мое лицо, чтобы осмотреть синяки. Я не выдерживаю и резко отодвигаюсь.

– Вы слишком близко, – сухо произношу я.

Если бы моя мать была здесь, она попросила бы меня прикусить язык. Но вместо этого – давящая тишина. Доктор хмурится и отступает, но затем вежливо улыбается.

– Не страшно, основное я осмотрела. Не переживайте: такая реакция нормальна в вашей ситуации. Не спешите, вам нужно время, чтобы прийти в себя.

Вытерев слезы, я тихонько киваю. Очень хочется попросить прощения, но не выходит, поэтому я просто отвожу взгляд.

– Я зайду завтра. Если давление нормализуется, сможете поехать домой. Там вы будете чувствовать себя спокойнее.

Поехать домой… Я хочу только одного: свернуться клубочком на кровати Тига и все забыть.

– Если вам что-нибудь понадобится, в любое время, даже ночью, в комнате отдыха в конце коридора постоянно дежурит медсестра, не стесняйтесь, зовите ее. И сегодня очень хорошая погода, сходите прогуляться.

Доктор Нейл встает и выходит. Не успеваю я лечь обратно в кровать, как возвращаются родители и Чеви. Одного взгляда на них достаточно, чтобы понять: что-то не так. В такой давящей атмосфере даже дышать тяжело.

– Это врач к тебе заходила? Мы встретили ее в коридоре, – говорит отец.

Тон у него совсем не дружелюбный, поэтому я молчу в ответ. Мама просит Чеви повесить плащ, и все они рассаживаются напротив. Чеви не может усидеть на месте. Он всегда так себя ведет, когда я делюсь с ним каким-нибудь секретом, а он пытается не проговориться. Он аж подпрыгивает на своем стуле.

– Так что тебе сказал доктор? – спрашивает мама.

Я отворачиваюсь от Чеви и стараюсь не смотреть на отца: от этого его взгляда кровь стынет в жилах. Не понимаю, что я такого натворила, чтобы заслужить подобное.

– У меня давление зашкаливает, но, если завтра станет лучше, меня отпустят домой. – И это все, что у меня получается сказать.

– Тебе стоит поспать, у тебя усталый вид, – произносит папа.

Я киваю, а потом опускаю взгляд на Чеви.

– У тебя все хорошо? Ты чего скачешь?

Он мельком смотрит на родителей, а затем корчит рожу.

– Ладно, мы поехали. Утром вернемся и…

– Я видел Тига!

Дьявол. Мое сердце пускается вскачь, и я начинаю задыхаться.

– Чеви! – бросает ему мама.

Родители готовы прибить Чеви, а я – их: они его видели и не собирались мне об этом рассказывать.

– Он весь в синяках, и на нем наручники, Елена! Ты знаешь почему? Я вот…

– Чеви, достаточно! – прерывает его отец.

Я с силой стискиваю зубы, но этого все равно недостаточно, чтобы сдержаться: руки дрожат, а на глаза наворачиваются слезы. Мама быстро подходит ко мне, чтобы обнять, но я ее отталкиваю. Не хочу, чтобы она меня касалась. Мне это не поможет.

Папа хватает Чеви за руку и ведет к выходу.

– Папа, почему она плачет?

– Сложно объяснить, Чев. Пойдем, подождем маму снаружи.

Дверь захлопывается. Я протискиваюсь мимо мамы и, собрав все свои силы, закрываюсь в ванной. Мне стыдно за собственную слабость, но еще более стыдно за то, что его заковали в наручники, хотя он ничего не сделал.

– Елена! – зовет мама, поняв, что дверь заперта.

– Оставь меня!

Она молчит. Я прислоняюсь спиной к стене и сползаю на пол. Больше нет сил стоять. Из-за двери доносится испуганный голос матери.

– Елена, пожалуйста, давай поговорим!

– Убирайся!

Теперь еще больнее, чем раньше. Обжигающие слезы катятся по щекам.

Глава 7

Тиг

Никогда не забуду этот взгляд, которым смотрел на меня приемный отец, перед тем как исчезнуть за дверями лифта. Черт, как они могут думать, что я пытался сделать что-то подобное с моей львицей?