Обретённая память

— Что нам делать? — спросил Майкл, когда они вернулись в гостиничный номер. Угасающий свет закатного солнца просачивался сквозь закрытые шторы, окрашивая всю комнату в огненно-оранжевый цвет.

— На долгое время — не знаю, — сказал Джек. — У меня самого есть вопросы, которые требуют ответа, а ты… ты сам по себе просто большая связка вопросов. Завтра будет кое-что… Возможно, мне придётся кое с кем встретиться. Может быть, из этого ничего и не выйдет. А что будет до того, я не знаю. Планы у меня только что иссякли. Но сегодня вечером… Я бы сказал, что сегодня мы пойдём в город и выпьем где-нибудь. Я хочу сказать, мне сейчас нет особого смысла напиваться, потому что, кажется, сейчас я не пьянею, но мы можем посидеть в каком-нибудь шумном и многолюдном пабе и притвориться, что весело проводим время. Неплохо звучит, а, дружок?

Майкл улыбнулся. Это не было планом как таковым, но он решил, что это лучше, чем оставаться в своей безжизненной комнате, думая о событиях прошедшего дня. Кроме того, когда он просто был с Джеком, он чувствовал себя в безопасности.

* * *

Паб назывался «Роза и Корона», и он находился всего в нескольких минутах ходьбы от отеля, в узком проезде рядом с оживлённой Сент-Мэри-стрит. Это место оказалось именно таким, каким его описывал Джек; там было и шумно, и многолюдно. По настоянию Джека они сели в углу, откуда хорошо была видна остальная часть бара, и некоторое время оба молчали. Майкл первым прервал тишину — точнее, молчание за их столиком среди какофонии, издаваемой остальными посетителями.

— У вас есть друзья? — спросил он.

Джек засмеялся.

— Друзья? Ну, есть кое-какие люди, которых я знаю, — ответил он. — Думаю, их можно назвать товарищами. Знакомыми. У меня были друзья, но я давно не видел никого из них. Понимаешь, то, чем я обладаю, всё, что у меня есть… оно не позволяет мне заводить друзей. — Он сделал паузу, опустил взгляд на свою пинту холодной воды из-под крана и задумчиво улыбнулся. — Как будто для меня время идёт не так, как для других людей. То, что кажется тебе месяцами, для них — годы, и потом они уходят. Люди стареют, умирают. Сначала я ходил на похороны, но потом этих похорон, которые мне нужно было посещать, стало слишком много. И война ничего не облегчила.

— Вы были на войне?

— О, да, — Джек кивнул, по-прежнему улыбаясь. — На самом деле, на обеих войнах, и кроме того — ещё на нескольких. Я был в подобных ситуациях, которые заставляют тебя… не знаю… думать иначе обо всём этом. Я имею в виду, если жизнь настолько не ценится, что людей можно лопатами швырять на войну, как… как груды угля в печь, что это означает? — Он покачал головой и сделал ещё глоток воды.

— Вы вообще не пьёте? — поинтересовался Майкл.

Джек покачал головой.

— На меня это не действует, — с ухмылкой отозвался он. — Хотя иногда мне этого хотелось бы. Знаешь, чтобы перейти черту?

Майкл кивнул.

— У вас есть друзья, — заявил он. — Я имею в виду, не сейчас, но в будущем.

— Тьфу, — сказал Джек. — Ну уж нет, хватит. Как я уже сказал, ты не можешь рассказывать мне о том, что пока не произошло. Я могу прочитать тебе целую лекцию о парадоксах и нарушении пространственно-временного континуума, и…

— Я знаю, вы говорили, — отрезал Майкл. — Но только так вы можете узнать это. У вас есть друзья. И они кажутся приятными людьми.

Джек перевёл взгляд на свой напиток и снова улыбнулся.

— Это хорошо, — сказал он.

Майкл улыбнулся Джеку и выпил последние капли пива из своего стакана. В отличие от Джека, он пил, и алкоголь уже начинал действовать на него. Он не был пьян, но первые две пинты определённо помогли ему расслабиться, пусть даже немного.

Но даже при этом он не забыл о своей сестре. Он не был уверен в том, какой реакции он от неё ожидал, но потом, вспоминая, он понял, что даже не знал точно, живёт ли она до сих пор по тому же адресу. Он лишь хотел, чтобы события сложились по-другому.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Майкл стал разглядывать других людей в баре. Оказалось, что здесь за редким исключением нет женщин, только мужчины, и поэтому атмосфера была немного другой. Это напомнило ему один из тех пабов у Тигровой бухты, место, где он был всего один или два раза. Там люди разговаривали друг с другом как-то иначе, как будто использовали шифр.

Рядом с баром он заметил пожилого мужчину в сиреневой рубашке, курящего сигарету через мундштук и беседующего с угрюмым парнем в кожаной куртке. Пожилой нервно хихикал над чем-то, что сказал молодой, а потом положил одну руку ему на плечо. В этом жесте было что-то знакомое и понятное Майклу. Пожилой мужчина был из тех, кого отец Майкла назвал бы «бабой» или «педиком». Он знал много таких.

— У нас тоже есть такие пабы, — сказал Майкл. — Там, откуда я родом. У Тигровой бухты. Кое-кто из моряков туда ходит.

— Что? — спросил Джек. — Ты имеешь в виду пабы, где продают пиво?

— Нет, — робко сказал Майкл. — Вы знаете, что я имею в виду.

Джек огляделся по сторонам, изучая помещение, и нахмурился.

— Нет, не знаю, — ответил он.

Майкл поморщился. Джек что, издевается над ним?