Обрезок жизни

В родных же краях Галактиона всё обстояло совсем иначе. Люди, окружавшие его родителей: коллеги, друзья, даже родственники стали вдруг сторониться четы Работниковых. Некоторые молчали, а некоторые высказывали в лицо, что они вырастили террориста. Дошло до того, что обоих уволили с работы, выплатив выходное пособие. Им угрожали, что, если они не напишут заявление об увольнении, то их уволят под неблаговидным предлогом, занеся негативную характеристику в трудовую книжку и не выплатят выходное.

Информационный шум, поднятый просвещённой общественностью вокруг случая Галактиона, привлёк правозащитников.

– Соглашайся, соглашайся на их помощь, сынок, – говорила мать – пусть они себе делают имя на твоём случае, но тебе главное в тюрьму не сесть.

В разговорах с правозащитниками он часто слышал:

«Ну зачем же ты согласился на такие условия? Никогда, слышишь, никогда нельзя соглашаться на сделки по переквалификации дела на более тяжкую статью. Ты не понимал, что содействие терроризму куда серьёзнее защиты персональных данных?»

Но он в тот момент был совершенно потерян. Он, конечно, понимал, что что-то тут не так, но ему не могло прийти в голову, что эти люди в погонах и форме – взрослые, разумные, серьёзные люди могут использовать его слабое положение для извлечения каких-то личных карьерных выгод. Его разум даже не допускал мысли, что жизнь человека могут использовать как мелкую монету, чтобы разменять её на приближение к более высокому статусу и более высокой зарплате. Он пока даже не злился на этих людей – происходящее было настолько дико, что до злости предстояло пройти стадию неверия – настолько ублюдочным было случившееся. Такое просто не имеет права быть. Но оно есть, и это случилось с ним.

В апелляционной жалобе было указано, что:

Для признания подсудимого виновным за данное преступление, необходимо наличие у него умысла его совершить;

Признание вины подсудимым не является фактом, доказывающим виновность;

На подсудимого оказывалось давление со стороны следственных органов и государственного обвинителя с целью принудить его отказаться от защиты своих конституционных прав, включая право на справедливый суд;

Адвокат проявил преступное бездействие и в отношение него следует провести проверку на предмет выявления сговора со стороной обвинения против своего подзащитного;

Свидетелю со стороны обвинения был задан некорректный вопрос: он был сформулирован, как «пытался ли тот купить сим-карту», в то время, как свидетель не пытался купить, а хотел сделать ложный переход к оператору «МТелеБи» с целью получить скидку от своего действующего оператора. То есть его действия были изначально недобросовестными, что привело бы подсудимого Работникова Галактиона Егоровича к необходимости выплачивать за него сумму тарифа. Суд первой инстанции не учёл то обстоятельство, что подсудимый Работников Г. Е. находился в трудных материальных обстоятельствах, которые вынудили его пойти на нарушение должностной инструкции и федерального закона «О защите персональных данных».

Когда Галактион, уже вынужденно изучивший законодательство и практику по такого рода делам, читал решение апелляционного суда, он не мог поверить глазам.

Тот факт, что он не был замешан в терроризме, что он даже представления не имел о том, что покупатель может состоять в террористической ячейке не был учтён уже и этим судом. В решении наглядно прослеживалось, что суд толком не ознакомился с доводами защиты. Мотивировочную часть решения апелляционного суда просто списали с решения суда первой инстанции. Словно не было доказательств его невиновности: его мотив продать ту грёбаную симку был косвенно подтверждён бывшим работодателем, представитель которого заявил на заседании апелляционного суда, что сотрудников ждёт штраф за оформленную на покупателя, но не проданную сим-карту.

«Подсудимому Работникову Галактиону Егоровичу в удовлетворении апелляционной жалобе отказать, приговор оставить без изменений.»

***

Под рыдания матери его этапировали из СИЗО в назначенную тюрьму в Мордовии.

– Что же вы творите?! Вы сына моего единственного забираете! – кричала несчастная в зале суда.

Обоих судов.

Когда Машу пустили к нему в последний раз в СИЗО, она плакала.

– Я всё расскажу об этом, ты не переживай. Мы тебя вытащим. Есть ещё кассация…

Она много чего говорила.

В голове Галактиона мир сжался до одной болезненной тёмной точки: его камеры. Вне камеры, где сидели бывалые урки, мира уже не было. Маша была рядом, но она была бесконечно далека от него. Ведь он не мог выйти, пройтись с ней, как тогда в саду МГУ.

– Все обо всём узнают, – говорила она сквозь слёзы.