Обряд

— Да, знал. Тебе ведь девятнадцать? — поведение Ричарда все еще не выдавало, как хорошо он знал мать Генри.

Парень кивнул, соглашаясь на верное упоминание возраста. Граф сделал вид, что подсчитал в уме цифры, сопоставляя годы и время своего пребывания в поселке. Это происходило не долго. После нехитрых умозаключений, которые не были нужны Ричарду, он ответил:

— Точно, все сходится. Это была Кристина.

Генри не расслышал имени, попросил повторить. Граф легко сделал это. Радость, счастье, азарт смешались воедино. Имя матери — первое, что узнал парень о ней. Оно показалось знакомым. Генри вспомнил рассказы Константина о матери, но они были поверхностными. Он даже имени не называл, ссылаясь то на плохое отношение к ребенку, то на плохую память. Все же прошло восемнадцать лет, и Константин уже не молод. Конечно, это были отговорки. Генри вспомнил женщину из сна. Почему-то именно ей имя подходило лучше всего. Так и сложился более полный образ.

— Расскажите о ней. Какой она была?

Ричард предложил войти в дом, так как разговор займет какое-то время. Не стоять же возле двери. Генри согласился и последовал за графом, когда тот открыл дверь и вошел внутрь. В доме царили мрак и тишина. Даже дверь не скрипнула, но закрылась сама собой. Генри не увидел никого из слуг. Их просто не было. Парень тут же вспомнил, что ходили слухи о людях, которые постоянно жили в доме графа, следили за чистотой и всем остальным. Интересоваться присутствием кого-либо еще Генри не решился, да и не думал об этом вовсе. На первом месте стоял разговор о Кристине.

Граф предложил расположиться у окна, за столом. Ричард любезно обмолвился о чаепитии. Генри перешел к делу, возобновив разговор о матери.

— Какой была моя мать? — он уже был уверен в правдивости слов графа. Никакой доли сомнений.

— Она была красивой, целеустремленной и очень любила твоего отца. Ее красота, как я понял, передалась тебе. Сходство поразительное, — граф в этот момент не отрывал взгляда от парня, рассматривая его лицо. Как будто искал в нем Кристину.

— Меня часто дразнили из-за этого, — Генри опустил глаза.

— Дразнили?

— Из-за красоты. Да и сейчас дразнят… иногда. Говорят, что такая неестественная красота не нужна парню. Будто я должен был родиться девушкой. Но некоторые даже восхищались. Я не знал, откуда такая красота. Отец не говорил. Он вообще мало говорил о матери, часто путался в воспоминаниях.

— Отец… — задумчиво проговорил граф, — хочешь правду?

Генри удивился, к чему этот вопрос. Разве до этого разговор был не начистоту? Что такого мог сказать Ричард? Парень, конечно же, хотел узнать все, но от такой категоричности ему стало не по себе. Он снова просто кивнул. На лице графа мелькнула легкая улыбка, а в глазах появился блеск, который в полутьме комнаты нельзя не заметить. Вот только Генри не обратил внимания на такие мелочи.

— Это касается не только твоей матери Кристины, но и твоего отца. Ты считаешь свои отцом лекаря Константина, — Ричард нарочно сделал паузу, чтобы Генри подтвердил эти слова. Парень опять кивнул, — это не так. Лекарь приютил тебя, точнее украл. Твоим отцом был замечательный кузнец Уильям. Это он сделал для меня тот амулет, который мы с тобой искали сегодня, — граф посмотрел куда-то за спину Генри. Затем, не говоря ни слова, встал и подошел к тому месту, куда был устремлен его взгляд. Ричард остановился возле маленького столика, где расположился глиняный кувшин. Рядом с ним лежал амулет. Парень не повернулся, чтобы проследить за действиями собеседника.

— Моим отцом был кузнец. Почему Константин скрыл от меня это?

Граф вернулся на прежнее место с амулетом в руках и положил его на стол.

— Я оставил его дома, а думал, что потерял, — Ричард сделал вид легкомысленного человека.

— Почему он скрыл? — задавался вопросом Генри.

— На самом деле все просто. Тебе неприятно будет узнать правду. Она жестока.

— Какой бы ни была правда, я должен ее знать! — настоял парень. Ричард больше не оттягивал момент. Ему и самому хотелось поскорее все рассказать. Он ждал этого много лет.