Обряд копья

— Что у вас тут опять случилось? — гневно спросила Дора.

— Он пытался украсть мою рыбу, — одновременно произнесли мы оба, тыкая друг в друга пальцами.

Младшие смотрели с недоумением. Зачем кому-то красть рыбу? Тут её целое озеро же. И, честно говоря, я разделял их недоумение сейчас всецело. У этого Алема явно разум вышел из головы весь, раз он творит подобное. Может, его чужой укусил, да всю душу высосал? Кто-то из младших спросил, а что тут делаю я, ведь моё место в другой стороне. И Алем ухватился за этот вопрос.

— Да, Арен, что ты делаешь на моём месте для рыбалки?

Мой гнев даже поостыл от неловкости, когда на меня воззрилась вся толпа.

— Так ты же не свет не заря припёрся и занял моё рыбное место, ещё орал, что кто первый того и тапки — вот я и пошёл на твоё место, раз уж ты поступил, как чужак.

— Ха! Да кому твоё место рыбное нужно-то?! Там же рыбы вообще нет! То ли дело моё местечко у ограды, с той стороны никто не ловит, вот мне рыбы больше и достаётся!

— Больше? Да когда ж ты хоть раз-то рыбы вылавливал больше меня? — снова распалился я.

— Больше тебя? Да ты ж бездарь, который рыбачить не умеет! Ещё бы! Откуда тебе вообще знать, как рыбачить? Меня отец учил, а тебя кто? Книжка, которую, якобы, написал твой папка? Ха, а может, вообще у нас один отец, а мамка твоя не хочет признаваться, что пригуляла тебя у моего?

Я ударил со всей силы, размахнувшись, кулак прилетел противнику под глаз. Моё запястье громко щёлкнуло, прострелив вспышкой боли. Тут же я отскочил, схватившись за руку, но боль быстро прошла. А Алем уже прыгнул на меня, размахивая кулаками, что та мельница.

Попытался блокировать его руку, но мне тут же прилетел кулак в самую макушку, отчего во рту разлилась тупая пустота, я поплыл, но смог пнуть ногой, отталкивая этого чужого прочь. В голове что-то лопнуло, как струна, все мышцы резко сжались, выгибая тело дугой. Не успел я толком испугаться, как увидел перед лицом стремительно растущую ввысь траву. От неё в небо поднималась серая дымка, будто туман, она поднималась всё выше, пока не попала в облако. Затем меня резко ударило, отчего в глазах вспыхнули искры.

Я очнулся лежащим на траве, по губе в открытый рот текло что-то горячее. Сильно болел нос. Я стал подниматься, вытирая кровь из разбитого носа. Алема скрутили сразу пятеро, Дора помогала мне встать, держа за руку. И все они смотрели на меня с ужасом.

— Что, тьфу, — я сплюнул кровь, попавшую в горло. — Что случилось?

— У тебя было прозрение, Арен, — сказала почти плачущая Дора.

— Это было прозрение? — спросил я, и сам понял, что да, это было оно. — Но что случилось, почему у меня разбит нос?

И по тому, как все посмотрели на Алема, я всё понял. Он совсем потерял разум, ударить во время прозрения… это… это… Это было слишком подло. Так мог сделать только чужой, но никак не человек. Я уже собирался свернуть этому чужеродцу голову, рванул вперёд, но меня остановила Дора, а потом и остальные навалились.

— С ним разберутся старшие, Ар…

— Да он же чужой в обличье человека! Убить его — священная обязанность каждого!

— Не чужой он, — потупилась Дора. — Ты просто не знаешь. В любом случае решать должны взрослые.

— Я уже взрослый! — закричал я. — Пустите меня, и я всё сделаю сам.

— Нет, Ар. Так нельзя.

Я ещё какое-то время упирался и рвался прибить гадёныша, но потом плюнул и поддался. Нужно постараться — вспомнить прозрение, что там было, что я чувствовал? Это же так важно! Первое прозрение — самое важное! Оно показывает родную стихию! Я столько времени ждал его… И всё потеряно. Что там было? Какая-то трава, которая быстро росла и испускала дымку? Это стихия жизни? Или важна была именно дымка и облака? Что это было?! ЧТО?!

Ребята вокруг смотрели с жалостью, будто моя жизнь кончена. И это было, чёрт подери, так! Я жил с целью познать стихию и стать зверем! А теперь… что мне теперь делать?

Глава 3

Когда мы пришли назад в деревню, ребята разделились на тех, кто держал нас двоих, и тех, кто разбежался звать взрослых. Через несколько минут собралась большая часть деревни. Разлившееся в воздухе напряжение, казалось, можно резать ножом, оно сдавило грудь и прижало голову к земле. Давило глупым чувством вины, будто это я виноват в чём-то.

— Это правда? — глухо раздался необычный голос Дрима, который сегодня отдыхал от охоты.

— Да, Алем ударил Арена во время прозрения, — чуть не плачущим голосом ответила ему Дора.

— Ты уверена, Дора? Это очень серьёзное обвинение, — тяжело роняя слова, произнёс бледный, как известь отец Алема.

— Мы все видели! — звонко от волнения пропищала Лима. — Он сделал это специально!

— Что ж, — трясущимися губами ответил Алед. — Вечером будет суд. Если всё подтвердится. *всхлип* Алем будет изгнан из деревни навсегда.

— Как навсегда?! — закричал вдруг молчавший до сих пор Алем. — Я ещё ребёнок!

— Уже нет, — его отец махнул тяжёлой головой в сторону моей мамы.