Обряд на крови

Вернулся к костру. Постоял с минуту в раздумье возле медвежьей туши: «Смотри-ка — точно за ухом в затылок забубенил! Молоток… А вот и выходное — кусок черепушки над глазом вырвало». Прикинул мысленно траекторию полета пули от места выстрела. Обернулся, прищурился: «Интересно — стоял буряк или еще галопом несся, когда его этот местный Рэмбо захерачил? Ничего, сейчас посмотрим. А вдруг да подфартит… Кажется, где-то вон туда должна была уйти». Отошел на десяток метров, заскользил глазами по толстой березе вверх от комля и через секунду оскалился: «Да вот же она торчит, родимая! Выходит, стоял уже, скотинка, на задних лапах. Готов был на спину броситься». Вытащил нож из ножен, выковырял из ствола на уровне глаз сплющенную, порядком деформированную пулю, поскреб ее лезвием и разулыбился: «Да, похоже, точно кержаки. Это же еще древний патрон под «мосинку» — свинец обмедненный! — Повернул голову в сторону обнаруженной в низинке утоптанной лошадью полянки, и глаза его злорадно заблестели: — Если бы ты знал, дурилка, какого косяка упорол. Как ты бездарно, стремно просчитался… Да-а, ну и везет же мне, тьфу-тьфу, на сердобольных идиотов. Просто какая-то нереально жуткая везуха».

Краев

— Точно не сядешь?

— Да точно, бля! — громко крикнул Краеву пилот, стараясь перекрыть ворвавшийся в открытую кабину вертолета шум винтов. — Видишь же — болото кругом, сплошные кочки. Давайте уже, мужики, не тупите. Сейчас как шибанет боковым, и в момент навернемся.

— Может, еще немного поищем?

— Да не буду я больше ни хрена искать! У меня уже горючки в обрез осталось — только на обратку. Давай, давай мухой!

— Ладно, — пробормотал Илья, без особого энтузиазма глядя на болтающуюся под брюхом вертолета веревочную лестницу. — Погнали, Вась. Вперед, — сказал и первым крепко вцепился в нее руками, успев вскользь подумать: «Да здесь же ногу сломать — как два пальца описать».

Но им обоим повезло. Обошлось, к счастью, без серьезных травм — одними синяками отделались.

Краев перевел взгляд с заложившей крутой вираж над лесом и потянувшей вдаль вертушки на Нилова. Увидел, что тот заляпан жидкой грязью до самых подмышек, и гоготнул в голос:

— Ты чё, Василь? Ты чё такой уделанный?

— Да, блин. В бочажину свалился, — застыв с поднятыми вверх руками, матюгнулся Нилов. — Да вся трусня насквозь уже мокрая.

— Ничего, не парься, сейчас обсушишься. Времени у нас навалом, — успокоил его Краев и, посмотрев на превращающийся на глазах в маленькую точку вертолет, подумал: «А ведь это даже неплохо, что нас так далеко от запланированного района выброски высадили. Да легче будет только в тайге затеряться».

Разожгли большой, сложенный пирамидой «пионерский» костер на протаявшем до земли, продутом ветром солнцепеке. Пожрали. Почистили и смазали оружие. Нилов, натянув запасные сухие штаны, развесил на натянутой рядом с огнем веревке мокрую одежду и уселся на бревно рядом с Краевым.

— Сегодня никуда отсюда не двигаем, — подумав, твердо установил Краев. — Через пару часов темнеть начнет. Так что здесь и заночуем, — сказал и, убирая в рюкзак планшетник, прибавил: — Все равно пока еще никто из них до места не дотопал. Ни Санек, ни эти марамои. Так что покурим… с чувством, с толком, с расстановкой. Натянем палатку и будем отбиваться. Ты как, Васек, не против?

Нилов не ответил, а только молча, с крайним недоумением в глазах посмотрел на командира, всем своим видом будто бы говоря: «Да мне-то что? Тебе, начальничек, виднее».

«Это, конечно, славно, что он у нас такой молчун, — с иронией подумал Илья. — Что лишнего языком не мелет. Но иногда это порядком достает. Хочется же и от него иногда что-нибудь толковое услышать. Две головы — не одна. Да по любому — лучше».

Достал из кармана пачку «Петра». Прикурил, с наслаждением затянулся. Задержал на мгновение крепкий, ядреный дымок в легких. Выпустил его через приоткрытые губы колечками. Окинул взором раскинувшуюся перед глазами кочковатую марь, словно слегка подрагивающую, колышущуюся в сизоватом морозном туманце, и вернулся к своим размышлениям: «С Васильком, конечно, каши не сваришь. Что-либо обсуждать с ним — пустая трата времени. Совершенно невозможно. Да он на любой вариант заранее согласен. Ему что так, что эдак — все едино. Главное — поменьше лоб морщить. А потому в курс дела я его пока, естественно, вводить не буду. Да еще, в принципе, и сам не определился окончательно. Ничего, поживем — увидим, как оно лучше. Время покажет».

Отбились рано. Сразу, как только стемнело. И очень скоро, пригревшись в теплых синтепоновых спальниках, провалились в глубокий сон.