Обряд перерождения (СИ)

Кот в свою очередь вальяжно прошелся по всему участку, принюхиваясь к разным углам, после чего вернулся на свое место и принялся умываться. Его безразличие к самому страшному охраннику преисподней ввело в ступор не только Оливию, но и непосредственного владельца животного. Хлопая глазами от удивления, падший заинтересованно изучал маленького зверька, после чего вкрадчиво спросил:

- Мисс Джонсон, где вы раздобыли такого необычного зверя?

- Нашла на улице и самолично вырастила из пушистого комочка монстра.

- Беру свои слова обратно, этот кошак сам кого хочешь испугает.

Присев на корточки, Лив тихонько позвала любимца к себе, и тот охотно покинул свое место, поспешив на руки к владелице. Люцифер еще долго расспрашивал девушку о том, на что способен кот, на что женщина предложила ангелу пару дней пожить с Честером под одной крышей и самому раскрыть все прелести владения «могущественным существом». Шатен обещал серьезно подумать над этим, и когда за его спиной захлопнулась дверь, влюбленные не смогли сдержать смеха, представляя, как дьявол будет пытаться найти подход к своевольному животному.

***

Подготовка к грядущему посвящению проходила в полной тишине: Оливия сменила мирскую одежду на церемониальное платье черного цвета с маленьким вырезом на груди в виде капли и неприлично, по меркам самой брюнетки, открытой спиной. Благо поверх наряда шел еще плащ из тонкой, но прочной материи, с капюшоном, чья задача состояла в сокрытии личности посвященной до последнего конца. Самаэль же лихорадочно пролистывал толстый талмуд с древними письменами, то и дело повторяя строки оттуда. Когда на напольных часах пробило половину двенадцатого, пара переглянулась и покинула кабинет Смерти, направляясь в главную залу.

На подступах к дверям, Олив мягко подцепила ладонь Хоффмана и слегка сжала пальцы, встречая ответную реакцию и мимолетный поцелуй в висок.

- Ничего не бойся, все, что тебе будет нужно, это сказать пару слов на латыни и позволить Люциферу порезать твою ладонь, остальное я сделаю сам.

- Хорошо.

- Смотри только на меня или Люция, к другим не оборачивайся, даже если окликнут или покажется, что слышишь знакомый голос.

- Запомнила.

- И самое главное – будь честной. Как ты уже, наверное, поняла, каждый обряд – это магический контракт, где обе стороны что-то отдают взамен на услугу. За все в жизни нужно платить.

- Ты тоже волнуешься? – мягко улыбаясь мужчине, спросила Джонсон.

- С твоим появлением в моей жизни я много нового раскрыл в себе, а о половине даже не подозревал.

- У нас все получится. Люцифер ведь говорил, что ничего сложного нет.

- У него всегда все просто, а потом когда вдруг что не так, так он сидит с хитрой мордой и ждет, пока я этот его огрех исправлю.

- Я погляжу, вы с ним как два сапога пара.

- Может и так, только я куда симпатичнее.

- Гордыня плохое чувство, Сэми! – раздалось за спиной, и ангел недовольно нахмурился, оборачиваясь к новому собеседнику.

Их было трое, и каждого Самаэль по своему любил и уважал, но редкие встречи с братьями не способствовали формированию особо крепких отношений. Помня наказ бессмертного, Олив не стала разворачиваться лицом к неизвестным, за что тот заочно похвалил ее. Последний раз всадники виделись очень и очень давно, и сейчас Смерть с некой долей интереса изучал изменившихся за долгий период разлуки родственников.

Его первый брат, Война, или как называли его свои – Вацлав, заметно возмужал и окреп, обзаведясь телосложением воина, прошедшего не одно сражение. Полосы шрамов на лице и руках пестрели на смуглой коже, ничуть не портя их обладателя. Густые темно-каштановые, почти черные волосы, забранные в низкий хвост, местами отливали красным, словно кровь. Доспех из закаленной стали мерцал под светом факелов, бликуя на камне. Латы, искусно украшенные замысловатыми вязями молитв на различных языках, сидели на фигуре Войны как влитые, словно он в них и родился и никогда не расставался, а меч, висевший на поясе и выглядывавший из-под кроваво-красного плаща, своей тяжестью мог сравниться со скалой, но одновременно был легким как перышко. Глубокие карие глаза с рыжим ободком вокруг зрачка хранили в себе веками накопленную мудрость, но было в них и кое-что еще: азарт, предвкушение и радость. Радость за брата, что наконец-то нашел свое место, как в жизни, так и рядом с той, чьими стараниями был вытащен из лап гнусного предателя и отдален от неминуемой кончины.