Обрученная с розой

– В чем дело, Дикон? Разве ты не соскучился по матушке?

Манор – феодальная наследственная вотчина в средневековой Англии.

– О государь! Есть ли человек, который столь же сильно, как я, желал бы преклонить колени перед герцогиней Йоркской, однако дела заставляют меня остаться здесь.

Эдуард поглядел на брата и понимающе кивнул.

– Ну-ну. Я понимаю. Анна Невиль. Отчего, любезный брат, ты до сих пор не съездил за ней? Я думаю, уж если мы пошли на такой шаг, как письмо к Уорвику, то теперь следует поспешить с браком.

Ричард, не дрогнув, солгал:

– Я был слишком занят, ваше величество. Однако, клянусь гербом моих предков, как только вы отъедете, я немедленно займусь этим.

Он простился с Эдуардом и поднялся к себе в кабинет. Отсюда через узкое, в частых свинцовых переплетах оконце он мог наблюдать за отъезжающими.

Король стоял возле богато изукрашенного дормеза[36], помогая устроиться там королеве и придворным дамам. Неподалеку герцог заметил обоих братьев Невилей – епископа Йоркского и Монтегю. С тех пор как пошли толки об обручении сына Монтегю и принцессы Элизабет, младший Невиль неотступно держался подле его величества. Епископ же явился, дабы благословить в дорогу отъезжающих. Ричард видел, как король опустился на колено и поцеловал перстень епископа.

«А ведь ежели бы этих Невилей вздернуть на дыбе, уж они-то наверняка могли бы поведать о своей племяннице. Но это невозможно, дьявол им в глотку! Чтобы их схватить, надо прежде добиться соизволения на это короля, а значит, волей-неволей придется сообщить Эдуарду о бегстве проклятой девчонки. Чтоб им всем околеть от чумы! Представляю, что тогда сделает со мной славный Над. Нет, сообщать ему об исчезновении Анны Невиль следует лишь в крайнем случае».

Ричард мерил шагами покой, нервно теребя шнуры на одежде. Крест честной! Чего стоила ему эта невозмутимость, в то время как в душе он горел в аду! Дьявол и преисподняя! Все летело к чертям, и его великолепный план трещал по всем швам. Ричард не находил себе места со дня исчезновения этой проклятой девчонки. В довершение всего затягивалось дело с похищением письма у Майсгрейва.

Джон Дайтон, всегда такой исполнительный и опытный, потерпел полный провал, дважды упустив Майсгрейва, а теперь этот Бурый Орел исчез, словно сквозь землю провалился. Ежедневно с почтовыми голубями герцог получал от Дайтона послания, но утешительных известий все не было и не было.

Ричард Глостер, впрочем, успокаивал себя тем, что не останется внакладе, даже если письмо и попадет к Уорвику, но в таком случае ему следует приложить все усилия, чтобы поскорей разыскать дочь Невиля. Ведь дни летели, а об Анне не было никаких известий. Глостер с ума сходил от бессилия. Его люди вдоль и поперек обшарили Йоркшир, взяли под наблюдение все места, где могла объявиться девчонка, но все тщетно.

Со двора долетел шум отъезжающей кавалькады. Ричард Приблизился к окну. Под глубокой аркой ворот уже скрылась большая часть крытых возков и верховой свиты короля. Сверху герцог видел покрытые шелковыми попонами крупы коней, роскошные шляпы придворных, стальные каски эскорта. Все было пестро, как на новом гобелене. Внезапно внимание герцога привлекла фигура монаха на муле. Тот жался к стене, и его темный силуэт поневоле выделялся среди ярких одежд придворных и королевской стражи.

«А ведь я видел этого монаха в аббатстве Киркхейм. О небо! Уж не привез ли он мне вестей об Анне Невиль?»

Через какое-то время монах предстал перед его светлостью, протягивая послание. Ричард сорвал печать. Руки его дрожали, пока он читал. Письмо гласило:

«Светлейшему герцогу Глостерскому от скромного служителя церкви отца Иигильрама, настоятеля аббатства Киркхейм.

Ваши люди, милорд, подняли шум на всю округу, разыскивая Анну Невиль. Ради всего святого, отзовите их и верните мир и покой нашей обители. Дочери Уорвика здесь нет. Но преданность свою Вашей светлости я хотел бы засвидетельствовать иным образом.

Сообщаю Вам, что среди челяди епископа Невиля находится переодетая пажом девица, скрывающаяся под именем Алана Деббича, которая, судя по всему, и является разыскиваемой вами дочерью Делателя королей.

Надобны ли иные доказательства того, что должность главы Йоркской епархии вверена человеку бесчестному, идущему наперекор воле своих государей!

Писано в день святого Евстафия, 29 марта 1470 года от Рождества Христова».

Ричард поднял глаза и впервые за много дней вздохнул с облегчением. «Вот как! Значит, наша быстроногая Нэнси нашла защиту у дядюшки епископа! А мои люди так ничего и не разнюхали, хотя и толкутся у Джорджа Невиля с утра и до утра, чтоб им сдохнуть до единого! Ай да Ингильрам! Выследил-таки. Не миновать ему и в самом деле быть примасом Англии!»

Герцог позвонил, вызывая дежурного придворного.