Обрученная с ветром

— Почему я должна этому верить? — спросила она. — Ты был сильно влюблен в Анну, но в ту ночь, когда мы поженились, ты твердо намеревался заниматься любовью со мной.

Он пожал плечами.

— Роза, раз уж мы признаемся во всем, тогда я скажу вот что. Я верил, что влюблен в Анну. Она была мне очень дорога. Но… — Он поколебался, потом нежно продолжил: — Но с того момента, как я впервые увидел тебя, я хотел тебя. Даже в тот проклятый день, когда ты сбросила меня с коня…

— А ты чуть не утопил меня…

Он пожал плечами.

— Уже в тот самый день я был пленен. Никогда в своей жизни я не встречал никого, похожего на тебя.

Роза была осторожна и опустила глаза, ощущая, как немыслимая радость охватила ее.

— Но ты считал, что любишь Анну. И ты все же сумел любить меня.

Он застонал.

— По-моему, любой мужчина сумел бы заниматься с тобой любовью. — Он вздохнул. — Роза! Мы с Анной очень подходили друг другу. Она была независимой, очень умной и зрелой, и опытной, и — я не солгал — она была чрезвычайно мне дорога. Но не думаю, будто я когда-нибудь знал по-настоящему, что такое любовь, пока не встретил тебя. Пока не обнял тебя. А когда я уже влюбился в тебя, ну, тогда… ничто на земле не может сравниться с тобой, любовь моя. — Он указал на дверь в детскую. — Клянусь его жизнью, все, что я сказал — правда, — сказал он очень тихо. — Этого достаточно?

Она прикусила нижнюю губу, наблюдая за ним и прижимая к груди покрывало. Она так дрожала, что едва могла владеть собой. Она хотела обнять его, но все еще боялась верить чуду этой ночи.

— Ты любишь меня? — тихо прошептала она.

— Да, дорогая.

Она дрожала, готовая обнять его, простить. Но это все еще была ее ночь. Она все еще была полна решимости заставить его поплатиться за все.

— И ты спал с другой женщиной только один раз?

— Один раз, Роза! Я же сказал…

Она отбросила назад прядь волос.

— Тогда, — пробормотала она очень тихо, — поскольку я была святой, мне следует в отместку изменить тебе только один раз!

Она откинулась назад, все еще улыбаясь про себя. Ей было больно. Мысль о том, что он был с кем-то еще, была непереносимой. Но это было уже так давно. И в ту ночь он обнаружил, что ни одна женщина не может сравниться с ней.

Внезапно она громко ахнула.

Он напугал ее, метнувшись к ней, совсем как пантера в ночи. Рука его зажала ей рот, и глаза ее расширились под его горящим взглядом, когда он придавил ее всем телом.

— Не смей даже думать об этом! — предупредил он, отнимая от ее рта ладонь.

Она смотрела в эти серебристые глаза, такие близкие сейчас, когда он обхватил ногами ее бедра.

— О чем думать? — непонимающе спросила она.

— О том, чтобы изменить мне в отместку. Ни в коем случае, ни под каким видом, ни в какой форме.

Она медленно улыбнулась.

— Почему бы и нет?

— Я изобью тебя до полусмерти и выдерну у тебя все волосы! — пригрозил он. — И, конечно, убью этого мужчину, — добавил он, подумав.

— У тебя и так уже неприятности из-за убийства! — напомнила она.

— Так какое значение будет иметь еще одно?

Ее глаза излучали свой изумрудный свет.

— Не говори так! — воскликнула она.

Он отпрянул от кровати и направился к окну.

Боже милостивый, каким же он был дураком все эти месяцы, считая, что ему необходимо отомстить Розе! Он был дураком, когда сражался за Анну, когда испытывал из-за нее боль и муку. Анна, бедная, прекрасная Анна! Он был обязан ей любой глупой битвой, в которой мог принимать участие, потому что они дорожили друг другом.

Но ведь…

Милостивый Боже. Он жив. Он выжил, несмотря ни на что. Теперь впереди было так много!

И он все еще вне закона. Он должен доказать вину Джерома и свою невиновность. Способ наверняка найдется.

Он — счастливчик. Господь был милостив к нему. У него есть Роза. За все, что у него отобрали, ему досталась Роза. Красивая, пылкая, страстная.

И несмотря ни на что, она любит его.

Он вполне мог потерять ее из-за своей ненависти и желания отомстить.

Руки его дрожали. Он крепко стиснул их, чтобы сдержать дрожь.

У него есть Роза. И, чудо из чудес, у него есть сын.

Он поднялся с дивана, потянулся, надеясь остановить дрожь. Это не помогло. Он вернулся к кровати.

Встав на колени, он смотрел на нее. Роза настороженно следила за ним изумрудными глазами. Он взял ее руку, нежно поцеловал кончики пальцев. Потом перевернул руку и поцеловал ладонь. Посмотрел ей в глаза.

— Прости меня! — тихо сказал он. Он смотрел ей в глаза, и его взгляд излучал мерцающий свет. — Я постараюсь научиться ползать.

— Что? — шепотом спросила она, высоко изогнув нежную медную бровь.

— Прости меня! — повторил он, печально улыбаясь.

Она потянулась, чтобы дотронуться до его щеки.

— Герцог действительно собирается ползать у моих ног, ради меня? — нежно прошептала она.

Он кивнул, вынул из ее рук покрывало, снова лег рядом с ней и прижал ее к себе.

Ошеломленная, она не сопротивлялась. Она ощущала поток тепла, идущий от него и вливающийся в нее. Ощущала нежность его рук.