Обрученная с врагом (СИ)

Его привели в небольшую комнату, всю обстановку которой составляло белое кресло, как в кабинете стоматолога — с той только разницей, что зубодер не станет приковывать пациента к подлокотникам — да небольшой стол в углу. На столе стоял закрытый металлический контейнер, и Анна-Мария в белом халате и хирургической шапочке задумчиво делала какие-то пометки в блокноте. Одна из стен была стеклянной: за ней сейчас толпились журналисты, мигали глазками видеокамеры, и Мартин подумал, что из его казни делают шоу, одновременно и радостное, и пугающее. Вот что с вами будет, если осмелитесь сделать то, что не одобряет его величество. Смотрите и не говорите потом, что вы не видели.

Андреас стал королем. Мартин до сих пор не мог в это поверить.

Его усадили в кресло, закрепили руки и ноги. На мгновение Мартину стало горько и почти по-детски обидно. Дьявол побери, он ведь всю жизнь защищал от чудовищ этих дураков и дур, что сейчас прилипли к экранам и жадно смотрят на медленное убийство того, кто ради них рисковал головой. И все забыто, все…

Анна-Мария открыла контейнер, и охранник щелкнул чем-то над головой Мартина. Откуда-то сзади выдвинулась стойка — Анна-Мария вынула из контейнера пластиковую тушку капельницы и сказала:

— Вся процедура займет десять минут.

Ее взгляд оставался выстуженно-равнодушным, но на губах вдруг появилась мягкая спокойная улыбка. Мартин закрыл глаза: ему не хотелось смотреть на Анну-Марию. Как это смешно — есть всего один человек, к которому ты не боишься повернуться спиной, и он вдруг бьет тебя в эту самую спину.

— У вас есть последнее слово? — произнес мужской голос из динамика в углу. Должно быть, Андреас — он не мог не напомнить о себе. Мартин почувствовал укол в руку — Анна-Мария поставила капельницу — и откликнулся:

— Передайте моей жене, что я любил ее.

Дани Эврельту, которого расстреляли в упор, очень повезло. Большое счастье — при катастрофе погибнуть в числе первых и сравнительно легкой смертью. Без мучений, без позора… Эльза была жива и находилась со своим бывшим куратором, об этом Мартину сказали перед гражданской казнью. Должно быть, хотели еще раз унизить.

А он почему-то обрадовался.

— Начинаем отсчет, — услышал Мартин голос Анны-Марии, и ее прохладные пальцы накрыли его стиснутый кулак. — Десять. Девять. Восемь…

Мартин хотел вспомнить что-нибудь хорошее. Но ничего не вспоминалось.

Спустя десять минут, когда капельница опустела, Анна-Мария поднесла к виску Мартина небольшой сканер и, посмотрев на алые цифры, выпрыгнувшие на экран, отчетливо произнесла:

— Время смерти — четырнадцать часов двадцать минут.

Она отошла в сторону, и охранники принялись отстегивать Мартина от кресла. Когда наручники сняли, по мертвецу неожиданно прошла длинная судорога, и Анна-Мария вскрикнула от неожиданности.

За ее спиной зашуршали жалюзи, отделяя камеру казни от зрителей, а в динамиках возник голос короля Андреаса:

— Это что за дьявольщина?!

— Понятия не имею, — хриплым испуганным шепотом выдохнула Анна-Мария. Она смотрела на мертвого Мартина, чьи пальцы нервно дергались, царапая подлокотник, и не могла отвести взгляда. Охранники на всякий случай отступили к стене, держа казненного на прицеле. Кто их знает, эти инквизиторские штучки, вдруг кинется?

— Сейчас спущусь, — интонации Андреаса не сулили ничего хорошего.

Анна-Мария приблизилась к креслу и негромко окликнула:

— Мартин, вы меня слышите?

Ответа не последовало. Пальцы Мартина разжались, руки обмякли, бессильно свесившись с подлокотников, и Анна-Мария снова взяла свой сканер. Когда Андреас ворвался в камеру казни, то она растерянно промолвила:

— Мой сканер фиксирует мозговые волны. Он жив.

Андреас сунул руки в карманы и, задумчиво покачавшись с пяток на носок, хлестко сказал охране:

— Пошли вон.

Когда за охранниками захлопнулась дверь, Андреас молниеносным жестом схватил Анну-Марию за горло и стиснул пальцы. Жадно глотая воздух, девушка вцепилась в его руку, силясь хоть как-то ослабить захват, и Андреас вкрадчиво проговорил:

— Что за шуточки, дорогая?

— Я… не знаю… — просипела Анна-Мария. Сканер жалобно ткнулся в грудь Андреаса, пискнул и замигал зеленым огоньком. Андреас с ненавистью посмотрел на него и отшвырнул Анну-Марию в сторону — девушка соскользнула по стене на пол и прошептала:

— Убедитесь сами, ваше величество… Остальные уже мертвы.

Андреас приблизился и пнул ее ногой в бок, вымещая скопившуюся ярость, потом ударил еще и еще. Анна-Мария скорчилась на полу, закрывая голову и прерывисто всхлипывая, но не пытаясь дать хоть какой-то отпор. Наконец, Андреас будто бы опомнился: он отошел от Анны-Марии и негромко спросил:

— Почему он жив?

— Я не знаю, — призналась Анна-Мария. Поднявшись на ноги и взяв свой сканер, она приблизилась к королю и сказала: — Посмотрите мой отчет. Все остальные мертвы. Сто сорок пять человек.

Андреас резко развернулся к ней, и Анна-Мария отшатнулась и вскинула руку, пытаясь заслониться от удара. Но он не стал бить — взял ее сканер и спросил:

— Если я тебе сейчас сердце вырву, то что эта хрень покажет?