Обрученные с дьяволом

Сплю я мало и будильник завожу всегда, даже по выходным. Почему? Убежден: много спать — вредно. Принято считать, что для среднестатистического человека нормальными являются восемь часов сна ежедневно, то есть третья часть суток. Иными словами, нам рекомендуется прозябать во сне треть жизни, а она и так короткая. Меня такой расклад не устраивает. Поэтому в пятницу я встал в половине восьмого несмотря на то, что уснул около трех. Нет, обычно я ложусь не раньше часа ночи, но накануне, после моего возвращения от Листовых, Настя продолжила дневной разговор на темы семейной жизни, который завершился ее слезами. Я от слез воздержался, но зато долго не мог уснуть.

Принятая в качестве снотворного бутылка болгарского бренди "Слынчев бряг" обеспечила при пробуждении головную боль. Сетуя на то, что с каждым годом качество любимого напитка неуклонно ухудшается, я забрался в душ. Чередующиеся струи холодной и горячей воды частично сняли дискомфорт, но не полностью: боль ушла куда-то в глубь мозга и затаилась, напоминая о себе каждым резким поворотом головы.

Я сварганил два берестбургера. Это новое блюдо родилось недели три тому назад в результате протеста против того, что Настя перестала кормить меня завтраком, предпочитая поспать — благо, торопиться ей было некуда. Готовилось изобретение так: бралась треть или половина батона (в зависимости от настроения), разрезалась вдоль на две половины, мякоть частично убиралась, а в образовавшуюся ложбинку складывалось все, чем я мог разжиться в холодильнике, руководствуясь буйством своей фантазии. Затем половинки складывались и получался берестбургер.

Два дня я в творческих муках рождал название. На конкурс выставлялось аж пять вариантов, образованных исключительно из фрагментов моей фамилии Берестов: "бебургер", "бербургер", "беребургер", "берестбургер" и "Бургер Берестова". Первое наименование отдавало козлиным блеянием и покинуло выставочный павильон сразу. Последнее выглядело чересчур звучным и требовало использования при изготовлении блюда омаров, анчоусов, каперсов и прочих деликатесов, которых в моем доме отродясь не водилось. Третье, при дефектном произношении начальной буквы и замене ее с "б" на "п", получалось неблагозвучным и ассоциировалось с излишествами. Второе содержало минимум букв из моей фамилии и не охраняло авторских прав. Словом, победило четвертое.

Сегодня в начинку пошли вареная колбаса, сыр, "попка" огурца, немного жареной картошки, оставшейся на сковороде от вчерашнего ужина, чайная ложка горчицы и кетчуп. Я запил это произведение крепким сладким чаем и завтраком вполне удовлетворился.

Примерно на середине дороги в агентство ко мне пришло понимание того, что не мешало сделать скидку на жару и ограничиться третью, а еще лучше — четвертью батона (мини-берестбургер!): рубашка требовала выжимки в центрифуге. Я сбавил шаг и в результате опять прибыл на службу с опозданием в десять минут. Правда, теперь внимание на данный факт обратила не соседка со скамеечки, а сам Никодимыч.

— Привет-привет… — промурлыкал он, выходя из своего кабинета в приемную и бросая выразительный взгляд на кварцевые часы, висящие на стене. Дымок от сигареты, зажатой в его пальцах, свернулся в сизый фантом, своей формой очень напоминавший знак вопроса.

— Фантастика! — восхитился я.

— Что?!

Я указал на дым и пояснил. Шеф полюбовался произведением своего курительного искусства, плавно поднимающимся к потолку, и не слишком строго предупредил:

— Еще одно опоздание и…

— Разве мы куда-то опаздываем? — поспешил удивиться я, не желая знать вида ожидающего меня наказания.

— Во Дворец культуры.

— К чему торопиться? Культура, как и магазины, наверняка открывается не раньше десяти.

— Музыкальная школа работает с восьми, — срезал меня Никодимыч. — В десять там уже полно народа.

Шеф крайне не любил толпу.

— Так чего ж мы стоим?! Давно пора двигать!

Никодимыч вытаращил глаза от такой наглости, а я быстренько выскочил на улицу, предоставив ему возможность запирать дверь.

У нас не было настроения соваться в общественный транспорт из-за духоты, и предпочтение было отдано пешей прогулке. Она заняла двадцать минут, в течение которых мы лениво перебрасывались репликами на отвлеченные темы.