Обрученные с идеей (О повести 'Как закалялась сталь' Николая Островского)

По тогдашнему положению издательства выпускают библиографические вестники, рекламирующие их продукцию. Выходит тоненький справочник издательства "Молодая гвардия", посвященный "вопросам молодежной печати". Тираж - меньше пяти тысяч экземпляров. И выходит его еще более тоненький собрат, бюллетень критико-библиографического института. Он называется "Художественная литература" и имеет тираж меньше трех тысяч. Вот эти-то два крошечные полусправочные бюллетеня единственные и помещают в декабре 1932 года маленькие отзывы о книжке Островского.

Молодежный справочник печатает свой отзыв среди подборки о воспоминаниях бывалых людей (рядом - раздел "Творческий смотр молодпяка", здесь фигурируют Решетов, Протва - писатели; Островский сюда не попадает, он идет по разделу "В огне боев"). Справочник же "Художественная литература" отмечает молодого автора между перепиской с начинающими и "Трибуной консультанта": рецензушка благожелательная, в ней выражена надежда, что в будущем автор лучше справится со сложностями художественной формы. О том, какое распространение имеет этот бюллетень, можно судить по тому, что сам Островский в течение почти полугода не может достать его, чтобы прочесть о себе.

И еще выходит в ту пору тоненький злой журнальчик "Рост", организационный бюллетень РАППа. В середине 1933 года и он рецензирует книжку Островского; автору прощена "недостаточно богатая языковая культура" ради правильности содержания...

И это все.

Единственный орган печати, который среди молчания продолжает регулярно поддерживать Островского, - это сама напечатавшая его "Молодая гвардия". Здесь бережно рецензируют отдельное издание. Здесь помещают и первые отклики читателей, бурно приветствующих Корчагина, - но никто еще не знает, что придет за этими первыми откликами. Здесь регулярно отмечают "молодого рабочего автора" в обзорах и перечнях и столь же регулярно выражают уверенность, что вторая часть повести будет более умелой в литературном отношении.

Наконец, здесь, в "Молодой гвардии", в середине 1934 года публикуют только что дописанную Островским вторую половину повести "Как закалялась сталь".

И опять профессиональная критика не признает ее. Теперь кругом спорят о "Скутаревском" и о "Поднятой целине", обсуждают "Последний из удэге" Фадеева и "Время, вперед" В.Катаева, всматриваются в "День второй" Эренбурга и восторгаются фильмом "Чапаев". Но никто не замечает Островского, и единственный отклик на вторую часть его повести является все в том же справочном бюллетене Институга библиографии. Отклик называется: "Эскизы к роману". И вновь журнал "Молодая гвардия" рецензирует отдельное издание и еще дважды публикует читательские отзывы, и продолжает упрямо говорить о творческих возможностях молодого автора, и этот одинокий голос еще раз теряется в безбрежном океане шумно перестраивающейся литературы.

Не вписывается Островский в ее контуры. Здесь, в профессиональном мире, его не воспринимают.

Теперь это кажется парадоксальным. Даже "Октябрь" - хотя в редколлегии его сидят молодогвардейцы Безыменский и Жаров, да и сама Караваева, "Октябрь" не замечает этой книги. В декабре 1933 года, когда уже полтора года как существует повесть Островского, "Октябрь" печатает статью о "молодом герое советской литературы". Речь идет о том, как ответила литература на призыв секретаря ЦК комсомола Косарева. Речь идет о Б. Левине, В. Ильенкове, Ф.

Панферове и о молодых героях Ольги Форш. Статью пишет О. Войтинская. Через два года она станет автором огромных статей об Островском. В декабре 1933 года она его даже не упоминает.

В январе 1934 года журнал "Октябрь" рапортует XVII съезду партии об успехах советской литературы. Целую журнальную страницу занимает один только перечень произведений, созданных между съездами; легко представить себе, что тутсобрано все, что можно... все, кроме автора Корчагина.

Островский, не влезающий в рамки художественной литературы. идет по другому ведомству.

В августе 1934 года Ставский включает имя молодого пролетарского автора в свой съездовский доклад о литературной молодежи. В связи с этим имя Островского впервые появляется в центральной печати. "Комсомольская правда" дает биографическую справку. О степени знакомства с Островским говорит тот факт, что он назван в этой справке Николаем Павловичем.

Островский в маленьком флигеле, в Сочи, на Ореховой, 47, лихорадочно слушает в наушники радиотрансляцию съезда писателей.

Здесь в конце 1934 года и находит его неутомимый Михаил Кольцов.

"Николай Островский лежит на спине, плашмя, абсолютно неподвижно. Одеяло обернуто кругом длинного, тонкого, прямого столба его тела, как постоянный, неснимаемый футляр. Мумия.

Но в мумии что-то живет. Да. Тонкие кисти рук - только кисти чуть-чуть шевелятся. Они влажны при пожатии...

Живет и лицо. Страдания подсушили его черты, стерли краски, заострили углы...

Голос спокоен, хотя и тих, по только изредка дрожит от утомления..."