Обрученные Венецией

Она взволнованно посмотрела на него, замирая в ожидании продолжения его слов.

– Стало известно, что Изольда оформила продажу ваших земель. Теперь их владельцем является не кто иной, как Луко Брандини, – он увидел, как ее глаза изумленно округлились. – Причем Франсуа Буасье изъявлял желание претендовать на наследие части своей сестры, вашей матушки Патрисии да Верона. Тем не менее ему не удалось каким-либо образом повлиять на юристов, поэтому ему отказали в этой возможности.

Адриано вздохнул, обращая внимание на то, что его слова вновь опечалили ее.

– Милая Каролина, я понимаю ваши смятение и печаль, – продолжал он. – Я в обязательном порядке подчинюсь вашим желаниям и исполню вашу просьбу. Но мне хотелось бы убедиться, что вы понимаете одну немаловажную вещь: подавляющее большинство мужчин с неимоверным удовольствием пользуются властью над женщинами. И сдается мне, что ваш дядюшка тому не исключение. Он обязательно использует вас, чтобы вернуть имение да Верона, подставив под прицел вашу бесценную жизнь.

Адриано видел ее растерянный взгляд, беспокойно блуждающий по окрестностям, но знал, что ему необходимо продолжать.

– В свою очередь Луко Брандини в компании со своим сыном не побоится использовать все методы для того, чтобы убрать со своего пути такую мелкую пешку, как вы. Рассудите сами: он готовился на предательство в отношении меня, выгодного делового партнера и верного друга. А что для него может значить женщина, стоящая на его пути к обогащению? Как только Франсуа Буасье получит уведомление о том, что вы живы, весть об этом он стремительно распространит по семье. А, следовательно, разыскивать вас будут еще до вашего прибытия во Францию. Будет безмерно жаль, если спасенная мной жизнь угаснет от алчных намерений вашей родни, моя дорогая.

Невесть почему, но Каролина понимала, что каждое слово Адриано – сущая правда. Причем она ничем не преувеличивалась, но приумножалась его безграничными чувствами по отношению к ней. Мысль о том, что она оказалась пешкой в игре родственников, только вызвала в ней бурю негодования, а следом – и огромного огорчения от собственной безысходности. Она ощутила, как ее глаза наполнились слезами, а к горлу подошел ком, который она сдерживала лишь для того, чтобы не показаться сенатору плаксой, не сумевшей снова удержать в себе эмоции. Адриано заметил, как в расстроенных чувствах она натянула узду своей кобылы, чтобы направить ее восвояси. Он тут же остановил синьорину, схватившись за вожжи ее лошади.

– Мои слова опечалили вас. Простите, Каролина, я не хотел причинить вам боль.

Она чувствовала, что еще немного, и слезы потоком польются из ее глаз, поэтому синьорина отвернула лицо от своего спутника и попыталась выдернуть узду из его рук. Однако они оказались слишком настойчивыми, чтобы позволить ей это.

– Поверьте, я меньше всего хотел вас расстроить, синьорина, – с сожалением произнес он.

– Я… я…

Ей хотелось ответить «я знаю», но две слезинки все же засверкали на ее щеках, и, постыдившись своих эмоций, она что было сил выдернула вожжи из его рук и погнала лошадь вдоль побережья. Адриано хотелось ее утешить и прижать к себе, как это он уже позволял себе в минуты ее слабости. Но сейчас она не желала его присутствия, и он понимал, что сильная натура будет препятствовать его утешениям. Да и к тому же, кем он приходится ей, чтобы брать на себя смелость успокаивать ее в подобные тяжелые минуты?

Адриано сопровождал ее взглядом, пока ее кобыла, вздымавшая песок под своими копытами, не остановилась. Золотистые локоны Каролины растрепались на ветру и струились, словно тоненькие ленты. Легкий шлейф ее светло-серого платья расчерчивал в воздухе след синьорины, тут же растворяющийся в бирюзовом отражении раскатистых волн.

С сожалением Адриано поймал себя на мысли, что он и впрямь перестает вести себя по-мужски, когда чувствует, что может ее потерять. Почему он сам не отводит себе должного места в ее жизни? Ведь он – мужчина, который жаждет быть для нее всем, что сможет помочь ей: надеждой, любовью, опорой. И во имя того, чтобы она более не изъявляла желания покинуть его, он должен стать отражением ее души, жаждущей соединить их воедино!

Сенатор ударил хлыстом по бокам своего гнедого и бросился вдогонку Каролине. Ее кобыла размеренно перебирала копытами по влажному песку. Синьорина попыталась обуздать свои чувства, вдохнув в легкие больше морского свежего воздуха. Его приближение она ощутила еще до того, как он оказался рядом.

– Я не держу на вас обиду, Адриано, – промолвила она, не решаясь обернуться к нему. – Наверное, на данный момент моей жизни вы – единственный человек, который не желает мне зла.

Адриано почувствовал, будто его сердце насытили бальзамом мимолетного счастья.

– Будьте добры, снимите меня с лошади, – попросила кротким голосом она, и Адриано тут же опустился наземь, чтобы исполнить ее просьбу.