Обрученные Венецией

Его уста тронула легкая улыбка.

– Милая Беатриса, дело не в моей гостье. Дело в моей занятости. Заседания сената, производственные фабрики, морские поездки по внешнеторговым точкам… Ты ведь знаешь, как мне бывает нелегко.

– Адриано, ты влюблен! – решительно произнесла Беатриса голосом, не терпящим возражений, словно судья выносит приговор.

Сенатор Фоскарини оторопел и, чтобы не чувствовать на себе пронизывающий взгляд сестры, отошел к окну.

– Да хоть вообще исчезни с моих глаз, дорогой, но своего мнения я не изменю! – сказала с улыбкой Беатриса и подошла к нему. – Это слишком очевидно.

Наконец он решился посмотреть в пронизывающие карие глазки сестры.

– Неужто настолько заметно, что я не умею этого скрыть?

– Милый, ты ведь был рядом со мной все мое детство до того печального момента, пока не умер твой отец, и ты не рассорился с моим. Как же мне не узнать того, что у моего кузена случились такие колоссальные перемены в жизни?

Она прильнула к его груди, всем своим существом наслаждаясь ощущением братской защиты, которую он излучал, словно могущественная стена, ограждающая ее от окружающего зла.

– И сейчас твое сердце бьется, словно пораженное стрелами любви, – сказала она, прислушиваясь к его сердцебиению.

Он освободился от ее объятий, словно ощутил какую-то неловкость за раскрытие своей тайны.

– И ты ей также небезразличен, – уверенно продолжала озвучивать свою проницательность Беатриса и важно прошла по гостиной, касаясь роскошным темно-синим платьем краев декоративного столика.

– Беатриса, я не думаю, что в этом ты права, – отрезал с сожаленьем Адриано и присел на софу.

– Отчего же?

– Во-первых, в одном из разговоров она отметила, что уже влюблена в другого, – продолжал Адриано с сухостью и напускным хладнокровием. – А, во-вторых, это видно по ее равнодушному поведению.

Беатрису сразил пораженный хохот, и Адриано лишь изумился ее реакции.

– И это мне говорит мужчина, который вальяжно развалился на софе, словно кот, и ждет, пока кошка сама к нему приласкается? Ты удивляешь меня, братец!

Адриано продолжал молчать, ожидая от кузины объяснений.

– Ты ведь так хорошо разбираешься в женщинах, Адриано! И я не знаю в твоей жизни той, которая отвергла бы твою напористость. Правда, это только в тех случаях, когда ты ее совмещаешь с активным ухаживанием, обходительностью и природным обаянием, которым наградил тебя Господь. А сейчас я вижу в тебе щенка, пытающегося укрыться от человеческих рук, тискающих его своей любовью. Что с тобой, дорогой?

Легкую ироничность тона Беатрисы вуалировала любящая ласка, звучавшая в ее голосе.

– Признаться, рядом с ней я становлюсь сам не свой, – Адриано с сожалением сомкнул губы.

– Дело не в том, что рядом с ней ты – другой. Напротив, это должные перемены в тебе, которые принесла с собой любовь, – Беатриса мягко присела перед братом и взяла его за руки. – Меня удивляет лишь то, что ты бездействуешь в тот момент, когда она ждет от тебя решительных поступков. Это не та дама, которая станет молить тебя о том, чтобы ты связался с ней узами брака. Разумеется, какое-то время она еще подождет от тебя решительных действий, но если ты разочаруешь это ожидание, то не заметишь, как эта прекрасная ласточка упорхнет из твоих рук.

Адриано окончательно разуверился в том, что сердце Каролины таит к нему чувства в тот злополучный момент, когда она заговорила о дядюшке из Франции. Лишь ее недавнее кокетство в бельведере за завтраком, которое так часто всплывало в памяти, тешило его сердце.

– Поверь мне, дорогой кузен, мне хорошо известна душа женщины, – продолжала с улыбкой свою речь Беатриса. – И Каролина смотрит на тебя взглядом, полным надежд и чувственности. А ты сейчас лениво развалился на софе и бессмысленно пронзаешь воздух словами, таящими в себе пустой звук. Твоим чувствам нужны действия – они вопиюще молят о них!

– Признаться, кузина, не так давно мы говорили с ней о любви, – промолвил задумчиво Адриано. – И она сказала такую любопытную фразу о том, что это небесное сошествие умеет сделать мужчину слабым, а женщину – сильнее его. И теперь я ясно понимаю, что она имела в виду. Я ведь и впрямь в общении с ней нерешителен.

– Это временно, дорогой, – улыбнулась Беатриса. – До тех пор, пока ты терзаешься сомнениями рядом с ней и пока вы не вместе. Затем твое мужское эго ощутит в себе качества льва, способного разорвать любого приблизившегося к вам с дурными намерениями.

– Откуда тебе это знать? – спросил с удивлением он. – Разве тебе знакомы подобные чувства?

Беатриса загадочно улыбнулась и отвела от него взгляд.

– Погоди, кузина, – с подозрением сдвинул брови Адриано, – судя по всему, я чего-то не знаю. Еще полгода назад не припомню, чтобы ты была такой сведущей в вопросах любви. Да и виделись мы с тобой месяца полтора назад, и тогда остроту своего разума в этом отношении ты не проявляла.

Она раскатисто захохотала.

– К сожалению, я не могу тебе многого поведать, – она одарила брата мечтательным взглядом. – Мой роман я вынуждена скрывать под завесой тайны.

Адриано округлил глаза.