Обрученные Венецией

– Надо заметить, история крайне запутанная, но лишена всякого смысла, ибо мне известно от советника Санторо истинное положение дел. Отчего вы не под стражей, спросите вы? – Мартелли ухмыльнулся. – Оттого, что большая часть сената склонна полагать, что донос – обычный вымысел ваших недоброжелателей. Но имеются и те, кого настораживает ваша отставка, запутанность вашей истории, таинственность вашего венчания и прочие дивные сведения о вашей жизни. Многим понятно ваше стремление уклониться от публичности, а ваше окружение вполне понятно объясняет это. В то же время ваши сторонники предполагают, что донос – дело рук Паоло Дольони, который совместно с вами выполнял миланское задание. Чтобы подтвердить чистоту ваших помыслов, на тайном заседании определенного круга лиц было решено приобщить вас к расследованию фактов по измене Паоло Дольони. Если вами будет доказана его вина, все подозрения с вас сами по себе будут сняты.

Адриано отметил, насколько стремительно за его спиной развивались события, связанные с ним самим. Его успели уличить в измене, оправдать, выяснить истинные обстоятельства и найти настоящего предателя.

– Прошу простить, сенатор, но мне непонятно, в чем вы подозреваете Паоло?

– Имеются предположения, что Дольони установил тайную связь с Миланом, однако эта информация не подтверждена. Дескать, ту сделку, которую избегали вы, он решил несколько преобразить и облагородить, однако, на других условиях. Поскольку вам известны все лица, участвующие в этом сговоре, а также менталитет самого Паоло, вычислить его действия и разоблачить будет проще всего именно вам. К тому же у вас с оппонентом наверняка есть свои счеты, которые вы уже давно жаждете свести. И сейчас у вас появилась незаменимая возможность для возмездия.

Раздумья не заставили Адриано долго колебаться. Очистить свою честь от пятен – первое, чем он руководствовался в этот момент.

– Сенатор Мартелли, я приму ваше предложение и сделаю все для того, чтобы поставить на место предателей! – ответил он и уточнил: – Истинных предателей.

– Ваши расходы на это дело будут покрываться. Только ваши действия должны скрывать участие правительства.

– Мне это понятно, сенатор. Это еще одна причина, по которой вы обратились ко мне. Когда мне что-то будет известно, я сообщу вам, – кратко произнес Адриано и, откланявшись, вышел из палаццо, направившись к молу, у которого его ожидал Антонио Брастони.

Синьор Фоскарини прошел мимо него, не глядя, но тот сам послушно последовал за ним в гондолу. Присев, они внимательно друг на друга посмотрели.

– Синьор, по вашему приказу поиски вашей супруги окончены, к сожалению, безрезультатно, – произнес Антонио и виновато посмотрел ему в глаза.

– Это мне известно и без твоего комментария, Антонио, – ответил Фоскарини и с сожалением сомкнул губы. – Направишь гонца с письмом для ее тетушки во Флоренцию. У нас появилось другое дело.

Брастони заинтересованно посмотрел на сенатора.

– Антонио, по моей рекомендации ты уволился некоторое время назад из венецианского гарнизона, но, полагаю, что ты понимаешь глубокий смысл этого совета, – многозначительно сказал Адриано и посмотрел на наемника, за последнее время неоднократно доказавшего ему свою надежность.

– Осмелюсь предположить, что вы доверите мне что-то ответственное, – ответил Антонио. – Или же, напротив, накажете за мой огрех.

– Я вижу в тебе, Антонио, преданность делу и, хочется верить, преданность и мне, – синьор посмотрел на него испепеляющим взглядом, словно требующим клятву на верность.

– Так и есть, синьор Фоскарини.

– Если ты сумеешь еще раз доказать мне это, Антонио, я поставлю тебя управляющим своими делами в Венеции, и ты будешь получать щедрое вознаграждение от моего имени. Вполне вероятно, что в будущем я походатайствую о приобретении для тебя титула или же звания.

Глаза Брастони радостно сверкнули.

– Я даже не смею просить о таких вещах, синьор. Особенно после допущенных мною ошибок…

Адриано едва сдержал в себе томный и глубокий вздох, вырывающийся из глубины мужественного сердца.

– Антонио, моя супруга – невероятная женщина, – в его голосе чувствовалось сожаление, едва скрывающее за собой сильные чувства. – Она способна стать даже привидением, чтобы незаметно скрыться с назойливых глаз. И эту свою способность она использовала в мое наказание…

– Я сделаю все, чтобы загладить перед вами свою вину, – с честью произнес Антонио.

– Ах, да, – Адриано словно опомнился от воспоминаний. – Если ты будешь мне преданным, можешь мне поверить, что станешь мне другом. Но вдруг ты решишься на предательство, – Антонио ясно заметил, как глаза Фоскарини дьявольски блеснули, – та казнь, которую мы сегодня наблюдали, покажется тебе помилованием.

– Синьор, я уже благодарен вам за вашу милость, поэтому даже под пытками не предам вас, – уверял Антонио, и тот ему верил.