Обручник. Книга вторая. Иззверец

Роща, соскелетенная еще по осени, обезлиственными тоще смотрелась на фоне двух роскошных барских усадеб, обсадивших себя со всех сторон хвойными напушами.

– Ты единственный на моей памяти Безрукий Демон, – смеясь, называла она его, намекая, что за все время, что они были в уединении, он ни разу не попытался исследовать ее на ощупь, пользуясь только пустыми, как намеки на что-то значительное, жестами.

Макс смущался, но продолжал вести себя с прежней застенчивостью.

Хотя в обыкновенной, светской, можно сказать, общительности, он поднаторел, и мог войти в любой дом без особого мондража.

Но лесное уединение… Где к тому же все просматривается на многие метры в разные стороны…

Так они не спарились, как могло быть подумано спервоначалу.

Больше того, Муркалюшка неожиданно спросила:

– А ты знаешь, что такое сомати?

– В общих чертах, – соврал он, поскольку понятия не имел о чем, собственно, речь.

Про себя же он отметил, что лжи способствуют три обстоятельства.

Первое – уединение с женщиной.

Второе – природа, не умеющая скрывать своего превосходства над человеком.

И третье – запах хвои.

Да, да! Элементарной хвои.

В нем улавливается дух каких-то раскованных пространств.

– Так вот сомати, – назидательно начала Муркалюшка, – это состояние, в котором человек оказывается перед смертью.

– Клиническая смерть? – вновь фальшиво понаивничал он.

– Нет, это как бы остановка перед тем, как оказаться на Том Свете, и чем окончается пребывание на этом.

– Интересно! – опять же полукавил Макс.

И вдруг открыл еще одну закономерность. К вранью лучше всего располагают женщины-проститутки. Ежели бы перед ним была бы, скажем, та же Александра Михайловна, которую за глаза он звал Сашук. Так вот при Сашук ничего подобного не пришло бы и в голову. Надо было все воспринимать серьезно и обстоятельно.

Однако, здесь есть смысл доиграть спектакль до конца.

– А, может, это летаргический сон, – не унимался Волошин.

– Нет! – тряхнула головой Муркалюшка так, что из прически вылетела заколка, которую они – почти одновременно нагнувшись, – стали искать в палой хвое.

И тут их головы сперва, вроде бы ненароком, а потом с намерением, но шутливо, столкнулись.

И после несложного маневра губы отыскали губы.

Поцелуй получился, если так можно выразится, под углом.

Нетрудно вообразить себе две склоненные почти до земли головы, которые, однако, еще и целуются.

Выпрямившись, они на вполне приличном серьезе – отпрянули друг от друга, и она стала тараторно объяснять, что при летаргическом сне работает сердце, мозг и…

Он, как пощечину, залепил ей поцелуй куда-то между ухом и скулой.

– В состоянии сомати люди спят, – произнесла она.

– Как муж с женой?

Этот вопрос хоть и можно было посчитать наивным или лукавым, но родился у него он от вполне конкретных ощущении.

– Энергия души имеет вполне неимоверную силу, – продолжила Муркалюшка, однако, разгораясь щеками.

Он – опять же шутейно – попытался подставить ей ножку.

Точкой опоры она предпочла его шею.

– Ка-кую же? – на дрожи – он снова захотел присовокупить к прихлынувшему желанию и ее губы.

– Если же энергию нескольких душ объединить в одну… – начала она.

– Я знаю, что получится, – ответил Макс и, подхватив ее на руки, понес.

Но кругом были голенастые, безлистные деревья.

И – ни одного куста.

Тем более, что невдалеке какие-то ребятишки забавлялись с собакой, которая несколько раз, несмотря на их окрики, намеревалась подбежать к ним.

Покружив с нею на одном месте, он осторожно поставил ее на землю и заявил:

– Победила негативная энергия.

– Так ты обо всем этом знаешь? – спросила Муркалюшка, уставившись на него своими круглыми матрешечными глазами.

– В общих чертах, – ответил он почти что правду, потому как в пору изучения черной магии, только мельком касался учения Елены Блаватской.

– И вы во все это верите? – неожиданно она перешла на «вы».

– А почему бы и нет?

Он попробовал ее обнять.

Но она отстранила его руку.

И вообще, как-то почужела, что ли.

Видимо, ей хотелось, если не царить над ним своим превосходством, то хотя бы не казаться такой наивной и глупой.

И вдруг выяснилось, что он все это давно постиг. И наверняка знает про «Торсионные поля», поля кручения. Недаром он так вращал ее вокруг себя.

И о тонком мире, видимо, имеет полное представление. И об антигравитации.

– Землетрясения и другие катаклизмы, – тем временем начал Макс, – происходят во время разных конфликтов и войн. Это идет душевное противостояние чему-то.

От отломил клювик веточки, доверчиво протянувшей ему свой побег.

– Сначала, по всей видимости, – начала девушка, – возник тонкий, а потом уже и физический мир. В??? мире материя уплотнилась, возникли звезды и планеты…

– Но ведь это все создал Бог!

Его восклицание было настолько фальшивым, что краска бросилась в раковины ушей.

Ей хотелось доказать этому увальню, что она тоже что-то смыслит и не только в том, чего он от нее – так легко – но хотел добиться.

И это подтвердило очередное поползновение.