Обрывки из реальностей. ПоТегуРим

Вскоре мы переехали. В центр. И вдруг столкнулись с серьёзной проблемой: несмотря на лёгкое, счастливое оцепенение, что охватывало меня всякий раз, когда я распахивала дверь парадного, устроиться тут в бытовом смысле было очень непросто. Ну для начала – есть нам было нечего. Вокруг – правительственные учреждения и отели. И, конечно, тысячи ресторанов, так ведь попробуй среди них нормальный найди! В какой-то момент мы уже начали разбираться в ценах и в качестве приготовления, а в центре в основном заведения туристические. Рассчитаны на большую проходимость – и только. И супермаркеты в центре приспособлены для нужд туристов, оттого их ассортимент довольно скуден. Более того, завоз продуктов происходит два раза в неделю, а это означает даже не то, что всё не такое уж и свежее, напротив, через два дня после поставки турорда сметает ассортимент. Так мы изучили дни завозов и начали наши дежурства: по средам с утра бежали к Пантеону, в пятницу – на Арджентина и так далее. Долго ли, коротко ли, наконец, решили прибегнуть к итальянскому методу – найти свою «кулинарию». И «кулинария», действительно, нашлась и потихонечку-помаленечку наконец-то мы приникли к итальянской культуре.

Так называемая тут «bottega» – команда/компания – в большинстве случаев имеет прихотливое устройство. Обычно это родственники и побратимы: крестьяне и торговцы, водители и бухгалтеры, кассиры и фасовщики. Как у нас говорилось, семейный подряд. А для того, чтобы держать крупную лавку в столице, нужно объединяться нескольким семьям и товар к продаже готовить с момента его появления на свет, то есть продукты берут у своих же хозяйств. Прямо с земли. А значит это: и оливки своего, особого посола, и белая рыба в специальном маринаде, и сардины, и артишоки, и перцы, и специи. А какие домашние сыры! А буратта? А поркетта? Нет слов! А хлеб?! А домашние колбасы, ветчина, сушёное мясо и всякое вкусное другое? Ни с каким супер-супермаркетом ни сравнится!

За прилавком в «нашем клубе» работают четверо. Три брата, и они очень похожи. Как из мультфильма, как если бы детский художник хотел подшутить. А среди них – мой любимый старикашка затесался. Ему к семидесяти, если не больше. Поточнее не разглядишь – такой он маленький и юркий. И покуда старший брат, которому под полтинник, неторопливо на весах что-нибудь взвешивает, второй – помоложе – вечно что-нибудь спутает, а третий – лет тридцати – так просто пока мечется, «мой старикашка» успевает и нарезать, и взвесить, и завернуть товар для своего клиента за считанные секунды. А ещё он едкий и вспыльчивый. Но самое главное – действительно остроумный человек. И, как всякий большой шутник, он всегда сохраняет непроницаемую мину, особенно когда все вокруг валяются от хохота. Пока мы ждём здесь своей очереди, сын обычно переводит мне его комментарии.

Попыталась сейчас вот привести хоть один пример из его хохмочек, но это… невозможно, потому что всё зависит от ситуации. То, укладывая товар, он громко перечислит продукты вслух и впадёт в глубокую задумчивость, потирая подбородок – заставит усомниться в кулинарных способностях важной матроны. То откажет посетителю в обслуживании, потому что он вчера уже здесь был и если он будет так часто заглядывать, то другим ничего не достанется. То высмеивает диалекты – это важная часть итальянской жизни (выговор у всякого региона свой), ох, не попадись ему южанин или северянин! А без подходящей цели среди посетителей старикашка издевается на братьями. Те терпят. Старший, правда, краснеет от злости, но молчит. Видно, умеет старикашка на больную мозоль наступить.

У нас с ним сложились особые отношения. Как меня завидит издалека, кричит: «Эта маленькая больше всех ест! Я знаю её! Такую в жены из экономии возьмёшь – потом не напасёшься!» Поэтому он всегда отпускает мне в два раза больше товара, который я попросила взвесить. Комик! Бонмотист! Римская достопримечательность. А когда на его «концерт» собирается слишком большая толпа – он на серьёзе (а может, вовсе и нет) начинает её разгонять. И видимо, так жёстко, да в таких выражениях, что даже хозяйка, восседающая за кассой, его урезонивает. Но уйти невозможно. И ведь это в сравнении с ним братья медлительные, малосообразительные. Нужно отдать им должное: по утрам, во время столпотворения, когда старые римлянки, важные римляне и очарованные странники приходят за свежими продуктами, у этой семьи на покупателя в среднем получается не больше трёх минут. И вроде правда пора уже завтрак стряпать, а никак не уйти. Бойко идёт торговля: стучат ножи, которыми нарезают сыры и сочное мясо, хлопает дверца витрины, из которой достают деликатесы, со звоном сыплются монеты в ячейку кассы, – и всё это приправлено соблазнительными ароматами, хохотом и живой беседой.