Общая психопатология

1. Необходимо противодействовать нивелирующим условностям и компромиссам, распылению индивидуальных усилий. Врачу должна быть обеспечена возможность уединения (без чего никакие высокие достижения невозможны); инициативе личности должна быть предоставлена максимальная свобода. Верификация результатов терапии должна быть итогом осмысленного интеллектуального обмена между психотерапевтами, смотрящими друг на друга сквозь призму своих достижений (в той мере, в какой достижения эти вообще поддаются оценке); специалистам необходимо вступать в дискуссии, подвергать свободному, ничем не сковываемому критическому обсуждению собственные научные работы и проекты.

2. Интимный характер психотерапии несет с собой специфические опасности, хорошо знакомые всем специалистам. Время от времени появляются слухи, касающиеся отдельных отступлений от принятых норм; изредка слухи эти подтверждаются. Так или иначе, они служат достаточным основанием для выдвижения следующего требования: если психотерапевт хотя бы раз вступил со своим пациентом в любовные отношения сексуального характера, он должен быть отлучен от профессии.

В данной связи можно было бы сформулировать еще одно требование: лечением лица противоположного пола должен заниматься только психотерапевт, состоящий в браке. От среднего неверующего психотерапевта трудно ожидать того же уровня этических стандартов, что и от католического священника, сдерживаемого верой в трансцендентное. Но данное требование отражает явно облегченный подход к проблеме: ведь супружество само по себе не дает никакой гарантии порядочного поведения, тогда как человек, не состоящий в браке, может быть безупречен. Соответствие духовного уровня психотерапевта предъявляемым требованиям не определяется его семейным положением (хотя последнее, конечно, может играть положительную роль).

Отмеченной здесь проблемы принято касаться – и то лишь слегка – в связи с психотерапевтическими теориями «перенесения» («трансферта»). Конечно, психотерапевт, как личность, не может не играть решающей роли во всех психических процессах, которые происходят в его пациенте. Главное – суметь соединить эту личную вовлеченность с непреодолимой дистанцией, сохранить объективность, исключить из происходящего психотерапевта как частное лицо – даже несмотря на неизбежную, неповторимую откровенность озарений, достигаемых при глубинном анализе. В рамках того, что относится к чисто личностной коммуникации, должен действовать внеличностный фактор. Даже чисто социальные, «светские» отношения между психотерапевтом и его пациентом являются чем-то неуместным: в чистом виде любые отношения должны ограничиваться сугубо психотерапевтическим общением. Неумение установить соответствующую дистанцию чревато многими опасностями. Если к почтению, предметом которого служит исцелитель и советчик в вопросах душевной жизни, примешивается момент желания, взаимной личной привязанности, дело можно считать проваленным. Если бы когда-нибудь появилась теория, утверждающая, что любовная связь женщины с психотерапевтом и ее сексуальное удовлетворение приводят к выздоровлению (или, говоря современным языком, что это есть наиболее эффективная форма трансферта и средство для его разрешения), психотерапия сделалась бы не более чем рафинированным способом соблазнения. Бесконечные трансформации роли терапевта как врача, спасителя, любовника мы можем обнаружить и в истории – хотя бы в истории гностических сект.