Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть вторая

В какой-то момент казалось, что социализм с его плановым хозяйством победил цикличность. Это ощущение побудило экономистов и политиков в капиталистических странах выработать механизм, который позволил бы сглаживать циклические колебания производства и занятости. Однако и опыт регулирования на Западе, и опыт самих социалистических стран в конечном счете показал, что общие повышательные и понижательные тенденции в любом случае продолжают действовать, и что в управляемых системах тоже происходят подъемы и спады, вызванные неопределенностью и изменениями в расчетах экономических субъектов.

2. Сложность производства и формы обращения

Рынок, план и предпринимательство

Оглядываясь на мировые потрясения первой половины XX века, Карл Поланьи отмечал: «Первопричины катастрофы лежат в утопической попытке экономического либерализма создать саморегулирующуюся рыночную систему» (Поланьи 2014, с. 41). Наверное, более точно было бы сказать, что первопричины катастрофы лежали в недостаточном регулировании рынков. На Западе нерегулируемая рыночная экономика по существу закончилась в 1930-х годах, когда в условиях соревнования с первым в мире социалистическим государством в капиталистических странах случилась Великая депрессия. Депрессия и те меры, которые были приняты для ее преодоления, привели к становлению государства всеобщего благосостояния, которое насквозь пронизано государственным планированием.

Выше мы говорили, что расчет представляет собой не рутинный, а адаптивный процесс, который требует постоянной обратной связи со средой. Однако в критических ситуациях рыночная адаптация становится невозможна. Жак Сапир пишет, что государство или иной орган управления вмешивается, когда не работает экономический расчет, когда рынок проваливается из-за крайней неопределенности: появления новой технологии, циклического кризиса, нехватки ресурсов, войны и других подобных событий:

«Радикальная неопределенность … порождается совершенно внезапным событием. Это внезапное событие обесценивает результаты экономических расчетов и выводит на центральное место политическое решение, принимаемое в соответствии с принципом ограниченной рациональности. Рынок не может управлять такого рода событиями. В этой ситуации волевое политическое решение оказывается более эффективным, чем экономический расчет» (Сапир 2022, с. 7).

Кейнс, издав «Общую теорию занятости, процента и денег» (1936), выступил за регулирование рынков со стороны государства. Однако сама по себе необходимость регулирования вызывала вопросы со стороны тех, кого позднее стали называть неолибералами. Основная посылка, из которой исходили Хайек и его сторонники, состояла в том, что экономическое развитие происходит эволюционно, и правительство скорее навредит, если вмешается в естественный процесс рыночной эволюции. При этом неолибералы не видели, что сам по себе капиталистический порядок развивается отнюдь не эволюционно, а революционно, под действием созидательного разрушения со стороны предпринимателей, вооруженных контрнормами, и что правительства желали выступить в качестве таких же предпринимателей, но на ином уровне:

«Кейнс считал, что правительство должно делать все возможное, чтобы облегчить жизнь, особенно безработным. Хайек считал, что правительствам бесполезно вмешиваться в силы, которые по-своему неизменны, как силы природы. Кейнс отвергал приверженность свободному рынку как неуместное применение дарвинизма к экономической деятельности и утверждал, что лучшее понимание работы экономики позволит ответственным правительствам принимать решения, которые могут сгладить наихудшие последствия на дне делового цикла. … Таким образом, эти два человека стали олицетворением двух альтернативных взглядов на жизнь и правительство: Кейнс придерживался оптимистической точки зрения, согласно которой жизнь не должна быть такой тяжелой, какой она была бы, если бы правильные решения принимали только те, кто занимает руководящие посты, а Хайек придерживался пессимистического взгляда о том, что на человеческие усилия наложены строгие ограничения, и попытки изменить законы природы, какими бы благими они ни были, не могут не привести в лучшем случае к непредвиденным последствиям» (Wapshott 2011, p. 43–44).