Общая теория права и государства : учебник

В качестве одной из форм такого осуществления понятия права (а именно — в качестве наиболее конкретного и развитого права, развернутой системы права) в гегелевской “Философии права” выступает государство — действительность идеи права. Иначе говоря, в гегелевской трактовке предмета философии права понятие права включает в себя и понятие государства как правового формообразования и правовой институции. Гегелевское государство — это по существу правовое государство, хотя Гегель, как и Кант, и не пользуется данным термином[93]. В целом гегелевская философия права — это вместе с тем и философия государства. Четко и последовательно обоснованное и раскрытое Гегелем понятийное (и научно-предметное) единство права и государства содействовало углублению и развитию также и разработок проблемы единства предмета теории права и государства и юридической науки в целом.

Постижение мыслей, лежащих в основе права, возможно лишь с помощью правильного мышления, философского познания права. “В праве, — отмечал Гегель, — человек должен найти свой разум, должен, следовательно, рассматривать разумность права, и этим занимается наша наука в отличие от позитивной юриспруденции, которая часто имеет дело лишь с противоречиями”[94].

Такой подход к праву в целом обусловлен гегелевскими философскими идеями о тождестве мышления и бытия, разумного и действительного. С этим связано и его определение задачи философии, в том числе и философии права, — “постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум”[95].

Подобное понимание предмета и задач философии права противостояло и прежним естественноправовым учениям (Гоббс, Руссо и др.), и антирационалистической критике естественного права (Гуго и представители исторической школы права), и рационалистическим подходам к праву с позиций долженствования, противопоставления должного права — праву сущему (Кант и кантианцы).

Юридическая наука — это, по Гегелю, наука о позитивном праве, или позитивная наука о праве, позитивная юриспруденция. Она занимается не смыслом права, а тем, что в данном месте и в данное время соответствующим властно-авторитетным образом установлено (позитивировано) как закон, т.е. исторически изменчивым законодательством (позитивным правом). Она, следовательно, в своем подходе к праву исходит не из разума, а из авторитета (властного установления). “Тем самым, — пишет Гегель, — позитивная наука о праве есть историческая наука, принципом которой является авторитет. Все остальное — дело рассудка и касается внешнего порядка, сопоставления, последовательности, дальнейшего применения и т.п.”[96].

Весьма низко ставит Гегель метод юриспруденции, оперирование формальными дефинициями “ради сохранения по крайней мере внешней научной формы”[97]. К тому же, замечает он, присущие самому позитивному праву внутренние противоречия затрудняют подобные дефиниции, ибо дефиниции “должны содержать общие определения, а в общих определениях непосредственно обнаруживается противоречивое, здесь — неправовое во всей его очевидности”[98].

В позитивной юриспруденции (начиная от римских юристов), по оценке Гегеля, дефиниции дедуцируются “обычно из этимологии, преимущественно посредством абстрагирования от особых случаев, причем основой служат чувства и представления людей. Правильность дефиниции определяют затем в зависимости от ее соответствия существующим представлениям. При этом методе отодвигается на задний план то, что единственно существенно в научном отношении, в отношении содержания, — необходимость предмета в себе и для себя (здесь права), в отношении же формы — природа понятия”[99].

По поводу же “последовательности умозаключений из данных принципов” — предмета особой гордости юристов и математиков — Гегель полагает, что эта восхваляемая “последовательность представляет собой, несомненно, существенное свойство науки о праве, как и математики, и вообще каждой рассудочной науки, но с удовлетворением требований разума и с философской наукой эта рассудочная наука не имеет ничего общего. К тому же именно непоследовательность римских юристов и преторов следует считать одним из их величайших достоинств, которое позволяло им отступать от несправедливых и отвратительных институтов...”[100].

Такому методу юридического познания Гегель противопоставляет “научный метод философии”[101], под которым имеется в виду разработанная им диалектика. “В философском познании, — подчеркивает он, — главным является необходимость понятия, а движение, в ходе которого оно становится результатом, составляет его доказательство и дедукцию”[102].