Общая теория права и государства : учебник

Свою заслугу в области марксистского правоведения он видел в том, что учение Петражицкого об интуитивном праве поставил “на марксистское основание”, в результате чего получилось не интуитивное право вообще, которое могло там и здесь давать индивидуальные нормы, приспособленные к известным общественным условиям, а самое настоящее классовое право, которое в виде права интуитивного вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы”[240]. „

Марксистские представления о классовости права Рейснер толковал в том смысле, что каждый общественный класс не только класс господствующий, но и угнетенные классы — в соответствии с положением данного класса в обществе и его психикой творит свое реально существующее и действующее интуитивное классовое право. Уже при капитализме, по Рейснеру, имеется не только буржуазное право, но также пролетарское право и крестьянское право. Так что не “все право” запятнано “эксплуататорской целью”[241].

В целом “право, как идеологическая форма, построенная при помощи борьбы за равенство и связанную с ним справедливость, заключает в себе два основных момента, — а именно, во-первых, волевую сторону или одностороннее субъективное право” и, во-вторых, нахождение общей правовой почвы и создание при помощи соглашения двустороннего объективного права”. Лишь там возможна правовая борьба, где имеется возможность нахождения такой почвы”[242].

Всякое так называемое “общее” право (общий правопорядок) как при капитализме, так и после победы пролетарской революции — представляет собой, по Рейснеру, компромисс и объединение наличных в данном обществе субъективных классовых прав. “Ибо, — замечает он, — одинаково и буржуазное государство и наше Советское точно так же включает в свой общий правопорядок и право пролетарское, крестьянское, и буржуазное. Одного только, пожалуй, “права” у нас нет — это права землевладельческого в смысле частного землевладения, хотя зато мы имеем грандиозного помещика в лице самих Советов, владеющих порядочным количеством имений в виде советских хозяйств”[243]. Разница, однако, в том, что при капитализме господствующее положение в общем правопорядке занимает право буржуазии, а в советском правопорядке — пролетарское право.

Очевидно, что “социалистическое право рабочего класса”, которое, по верной оценке Рейснера, при военном коммунизме делает попытку своего наиболее яркого воплощения”[244], — это во всяком случае не право, а нечто совсем другое (приказные нормы диктатуры пролетариата и правящей коммунистической партии, требования партийно-политической целесообразности, порядок принудительного труда и пайково-потребительной уравниловки и т.д.).

При нэпе, с сожалением констатирует Рейснер, пришлось “усилить примесь буржуазного права и буржуазной государственности, которые и без того естественно входили в состав социалистического правопорядка”[245]. “Общее советское право в этих условиях предстает как компромисс трех классовых систем права (пролетарского, крестьянского и буржуазного права). Это “общее” (советское) право периода нэпа он ввиду доминирующей роли пролетарского (социалистического) права также характеризует как “социалистический правопорядок , который включает в себя классовое право трех классов[246]».

Вся история права — это, по Рейснеру, “история его угасания”[247]. При коммунизме оно угаснет навсегда.

Такое классовое перетолкование интуитивного права фактически отвергает основание и суть психологического правопонимания вообще — индивида с его правовой психикой, правовыми притязаниями, эмоциями и т.д. И на примере рейснеровской концепции классовости права хорошо видно, как классовость убивает право.

Проблемам построения марксистской теории права в 20-е годы был посвящен также ряд публикаций И. Разумовского[248]. Он подчеркивал, что марксистская теория права должна строиться по аналогии с Марксовой критикой политэкономии. Отсюда и его в целом положительное отношение к работе Пашуканиса при расхождении в “некоторых частностях[249].

Для Разумовского (как и для Пашуканиса — с ориентацией на “Капитал”) единственно правильный подход к построению марксистской теории права — это “социологическая и социалистическая критика буржуазной общей теории права”[250]. При этом он отмечал важность теоретико-правовых исследований для правильного и конкретного понимания хода исторического развития, для теории исторического материализма в целом. “Ибо, — писал он, — вопросы права и связи его с экономической структурой общества, послужившие, как известно, в свое время отправным пунктом для всех дальнейших теоретических построений Маркса, это — основные вопросы марксистской социологии, это лучший пробный камень для проверки и подтверждения основных предпосылок марксистской диалектической методологии”[251].