Общество Джейн Остен

– Могу ли я высказаться первым? – нарушил молчание Ярдли. – Я не так долго знаю всех вас, но все же считаю, что Адам способен выдержать любые испытания. Он чувствует вашу поддержку, и для него важно наше общество и то, что мы делаем. Скажу вам как эксперт: риск потерять все это, включая дом, очень велик. Не останется даже солонки. Мы еще не знаем, сколько всего есть в особняке, помимо картин и мебели. Я еще не рассказывал вам о том, что мисс Франсес сегодня показала мне письменный стол из красного дерева в спальне отца – эта вещь уникальна! Похожий стол «Сотбис» продали в прошлом сентябре за десять с лишним тысяч фунтов, так как считалось, что за ним работала Джейн Остен. А я думаю, что здесь стоит подлинник. Десятки тысяч фунтов за один маленький стол, вы понимаете?

– Сколько иронии в том, – проронил Эндрю, – что именно за этим столом старик составлял свое проклятое завещание.

Всех поразило то, с какой горечью он произнес эти слова.

– Эви, – обратился он к девушке, нимало не смутясь, – скажи же нам что-нибудь. Ведь ты создала каталог. Что ты думаешь обо всем этом? Ты согласна с Ярдли?

Эви, не привыкшая к такому вниманию со стороны окружающих, бросила почти что беспомощный взгляд в сторону мисс Франсес, словно боялась задеть ее или Адама, но все же заговорила:

– Я не эксперт, но думаю, что мистер Ярдли прав. Я узнала, сколько всего бесследно исчезло в веках, и как бы тяжело ни приходилось Адаму, если он откажется от своих прав, мы лишимся ценнейшего культурного наследия. Это факт.

– Не все потеряно, – возразил доктор Грей. – Да, она жила здесь десять лет, и здесь были написаны три ее романа, но ведь она немало времени провела в Стивентоне, и почти столько же в Бате – там сохранились те дома, в которых она жила. Даже если Адам не решится объявить о том, что он наследник, мы сможем выкупить все книги у Колина, так как, по словам мисс Франсес, он совершенно ими не интересуется. Может, нам повезет и с какими-то другими предметами – например, с тем столом. Не все из наследия затеряется. Может быть, с течением времени мы сможем найти какое-то другое место для музея.

– Вы серьезно? – спросила Аделина.

– Да, иначе бы я промолчал, – не без раздражения ответил он.

Аделина пожала плечами:

– На вас это совершенно не похоже, ведь вы известный радетель того, чтобы все оставалось как есть.

Доктор Грей смутился, а Эндрю посмотрел на него с любопытством.

– Позвольте кое-что добавить? – подала голос Мими. – Может быть, я слишком впечатлительна, может быть, вы скажете «чего еще ждать от актрисы», но все же я знаю, что значит по-настоящему жалеть о прошлом, которое уже не изменишь. И потому я не хотела бы жалеть о том, что мы и Адам могли сделать, но не сделали.

Она умолкла. Никто не проронил ни слова – недаром тишина воцарялась в кинозалах всего мира, едва Мими появлялась на двадцатифутовом экране.

– И я знаю, что значит потерять отца, и как беспомощен человек перед лицом такого горя, и как казнит себя за то, что не сумел его спасти. Горе и жалость – источник бездны в сердце, которую ничто не заполнит. Поверьте, я пыталась. Многие из вас тоже прошли через это. Правда тяжела и невыносима – эти раны не заживают, и с ними приходится жить. Здесь не помогут ни деньги, ни вещи, ни искусство, ни другой человек, даже несмотря на то, что с ним можно вновь научиться любви и доверию.

Мими снова замолчала. Теперь все внимание было приковано к ней, и, несмотря на весь свой талант, она никогда так хорошо не чувствовала аудиторию, как сейчас.

– И мне кажется, что это голосование тяжко ранит Адама, и нам останется лишь надеяться, что он сможет это пережить. Я не могу так поступить – не хватит воли. Если мы ошибемся, ему придется жить с этим до конца своих дней и каждую секунду помнить об этом. Цена нашего решения слишком высока.

– Я с вами согласна, – сказала Аделина. – И думаю, что Джейн Остен поступила бы так же.

– Так, значит, голосование отменяется? – спросил доктор Грей. – Постойте, но ведь вы, Франсес, ничего нам не сказали. Каким будет ваше решение? В первую очередь оно коснется вас.

– Кажется, я обрела брата, – выговорила она сквозь слезы.

И в этих словах было все, что они хотели услышать.

Глава 29

Чотон, Хэмпшир.

Апрель 1946 года

Вот-вот должна была состояться свадьба Мими Харрисон и Джека Леонарда. Он был не в восторге от того, что немалая часть ее приданого (как он шутил) будет пожертвована обществу Джейн Остен для выкупа книг из какого-то дряхлого особняка. Сорок тысяч фунтов равнялись сумме ее гонораров за несколько фильмов, в которых она могла сняться, а роли она брала все реже и реже.