Общество как договор между сильными и слабыми. Очерки по экономике истории

Примат силы как первичный фактор истории и связанный с ним низкий уровень хозяйства объясняют то, почему на протяжении большей части истории общества производили сравнительно небольшой излишек сверх минимума средств существования, а обладателями этого излишка становились немногие обладатели силы, причем после доказательства ее наличия в борьбе с подобными себе. Для более слабых рациональных агентов поиск личной выгоды по необходимости должен был выражаться в стремлении не столько к улучшению, сколько к сохранению собственной жизни. Таким образом, тип разборчивого потребителя следует рассматривать не как единственно возможное обнаружение «экономического человека» в реальной жизни, а лишь как его проявление в современной западной жизни, затрудняющей осуществление грабежа и гарантирующей средства существования. В других исторических контекстах для него будет характерной скорее простая борьба за выживание.

Применение силы – это частный, хотя и, возможно, самый яркий пример некооперативного поведения игроков в дилемме заключенного, некогда обозначенный Т. Гоббсом как «война всех против всех». Однако в полном смысле такая война не может быть единственным содержанием истории по причине как ее крайней разорительности вплоть до полного истребления людьми друг друга, так и неравномерности в распределении силы между людьми и коллективами. Это означает, что рациональное поведение включает стремление людей договориться не истреблять друг друга. Такой результат на языке дилеммы заключенного соответствует ее разрешению в случае игры с бесконечным/неопределенным количеством раундов. Выгоды долгосрочного сотрудничества в этом случае могут оказаться более весомыми по сравнению с выигрышем от однократного вероломства, пресекающего возможности дальнейших конструктивных отношений сторон.

Классическая дилемма заключенного предполагает наличие у игроков равных возможностей соперничающего поведения, так что отказ от сотрудничества должен навлечь на них и одинаковые потери. Но если учесть обычно имеющее место неравенство таковых возможностей, то и взаимовыгодное сотрудничество сторон также должно иметь асимметричный характер и осуществляться на основе иерархии, а не на принципах равенства (см. табл. 3.1). Согласно представленному числовому примеру, игрок А обладает вдвое большим силовым потенциалом, чем игрок В, так что в случае соперничества его выигрыш будет вдвое выше. Соответственно, если они договорятся об отказе от борьбы друг с другом, они выиграют от этого, но разделят выигрыш с учетом разности их потенциалов, оставляя игроку В вдвое меньший выигрыш. Наконец, одностороннее вероломство опять-таки позволяет получить однократный выигрыш, но снова различающийся в соответствии с их неравными потенциалами. Этому примеру могут соответствовать две страны с вдвое различающимся силовым потенциалом, война между которыми разоряет их обеих, но и степень разорительности войны, и выигрыш от внезапного нападения, и разделение выгод по результатам мирных переговоров должны соответствовать разности их военных потенциалов.

Таблица 3.1. Дилемма сотрудничества или соперничества при различии потенциалов игроков

Примечание. С — сотрудничество, R – соперничество.

Такой тип решения дилеммы заключенного, вероятно, является одним из наиболее общих описаний социального порядка. Под него подпадают и человеческие отношения в локальных сообществах, в которых люди, равны ли или неравны их силовые возможности, дорожат взаимной дружбой из-за ее долгосрочных выгод. То, что их стимулы к сотрудничеству проистекают из длительных отношений в группе, ярко обнаруживается в тех случаях, когда они готовы вести себя вероломно по отношению к чужакам. В истории поведение членов локальных сообществ, основанное на двойных стандартах отношения к своим и чужим, является до такой степени типичным, что его можно считать закономерно связанным с описанной системой стимулов.

В широком смысле под это решение подпадает и добропорядочное поведение граждан крупных сообществ. Здесь подчинение правилам может рассматриваться как проявление сотрудничества людей не столько между собой, сколько между ними и тем агентом, который эти правила установил, заинтересован в их соблюдении и может наказать за их нарушение. В результате безличные правовые отношения между гражданами оказываются выражением отношений между ними как подданными и государством. И ориентация на долгосрочные отношения, при которых выгоднее дружить, чем враждовать, здесь обнаруживает ту же логику, что и в локальных группах. Если рассуждать от противного, человеку легче совершить преступление против государства, отношения с которым он планирует прервать (скажем, путем эмиграции).

Ипостаси «экономического человека» в разных социально-экономических контекстах