Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Джой постояла под дверью, прислушиваясь к женским голосам и музыке – это Эдит Пиаф пела со старой пластинки с «песочком». Джой постучала в дверь, и ей открыла Вив:

– Джой! Мы слышали, что вы, возможно, придете. Входите же! Мы как раз собирались сесть за стол!

Джой протянула Вив багет из булочной и две бутылки бордо, которые успела прихватить в винном магазине. И вошла в домик. Дамы из плавательного общества собрались вокруг старого деревянного стола, накрытого льняной скатертью в деревенском стиле. В углу весело потрескивали дрова в печи, наполняя комнату теплом и радостью, и со всех балок свисали елочные гирлянды с маленькими беленькими лампочками. На дамах были блестящие бумажные колпачки. Джой вдруг поняла, что это не просто вечеринка.

– Как у вас здесь красиво! – сказала Джой, озираясь по сторонам, когда ее усадили на крепкую деревянную скамью. – И часто вы такое устраиваете?

– Только в дни рождения. Пять раз в год.

– Чей сегодня день рождения? – спросила Джой, огорчившись, что Агги не рассказала ей, по какому поводу вечеринка, и она не принесла подарка.

– Мег! – выкрикнули они хором.

– Неужели не понятно по ее колпачку? – удивилась Вив.

И точно, бумажный колпачок Мег был золотой, выше и затейливее украшен, тогда как у остальных они были красные и без узоров.

– Когда-то мы праздновали дни рождения по домам… – начала Лилия.

– Но наши мужья вечно болтались поблизости и все портили! Как, они не приглашены? Господи упаси. Поэтому мы стали удирать из дома и устраивать вечеринки здесь.

– Но теперь все они… – Мег вдруг замолкла посреди фразы, побоявшись договорить.

– Мертвы, – завершила вместо нее Вив. И захихикала.

– Это не потому, что мы по ним не скучаем, – сказала Агги. – Скучаем! Ужасно!

– И мы могли бы снова праздновать дни рождения дома, – сказала Лилия. – Может быть, и стоило бы.

– Нет! – воскликнула Мег. – Здесь гораздо веселее!

Гала поставила в центр стола тяжелый, исходящий паром горшок, и Агги раздала всем грубые керамические миски. На столе появилась бутылка скотча неизвестной Джой марки, хлеб, принесенный Агги. Вив добавила к нему и багет Джой, а Лилия поставила блюдце с большим квадратным куском масла. Мег потянулась за штопором, который висел на гвозде, привязанный веревочкой, и открыла одну бутылку бордо.

– Кушать подано, – с гордостью объявила Гала.

– Курица в глиняном горшке. Мое любимое! – объявила, сияя, Мег.

Они по очереди протягивали миски, терпеливо дожидаясь, пока Гала наполнит их.

– Где вы научились это готовить? – спросила Джой.

– У матери, – пояснила Гала, – а та – у своей матери.

– Где они жили? – спросила Джой.

– В Польше. В маленьком городке Болимове. Славится своей керамикой, красивыми-прекрасивыми изделиями из глины. Не то что этот!

Она презрительно махнула рукой на глиняный горшок, в котором приготовила курицу.

– В нем нет никакого изящества. Ручки слишком тонкие, крышка слишком толстая.

Она покачала головой, порицая гончара за неумение. Однако воспоминания о матери – и, наверное, другие воспоминания, о том, что случилось с матерью в лагере, – затуманили лицо Галы.

– Zum Wohl![15] – сказала она негромко, наполнив последнюю миску.

– Если бы ты наладила промышленное производство такой курицы, то стала бы миллионершей, – проговорила Лилия, которая, прикрыв глаза, смаковала блюдо со сложной гаммой вкусов.

Джой попробовала густое варево с картофелем, морковью и кусочками курицы, которые буквально таяли на языке. Все ели молча, почтительно. Потом, уже за добавкой, они весело болтали, потягивая виски и вино и слушая меланхолические песни с дисков. В какой-то момент Агги с Вив многозначительно переглянулись, встали и направились в самый темный угол домика. Спустя миг Вив поставила на стол торт, украшенный горящими свечками. И запела надтреснутым сопрано:

С днем рожденья тебя!
С днем рожденья тебя!
С днем рожденья, наша Мегси!
С днем рожденья тебя!

– Если ты еще проживешь, Мегси, – засмеялась Агги, – то нам придется печь два именинных пирога.

Мег улыбнулась, когда Вив придвинула к себе торт, чтобы разрезать.

– Или втыкать меньше свечек, – предложила Гала. – Может, по свечке за каждое десятилетие?

Агги протянула Мег большую белую коробку, перевязанную красивой голубой лентой.

– Разве мы не постановили, чтобы никаких подарков? – спросила Мег, все-таки забирая у Агги коробку.

– Когда это? – удивилась Гала.

– Как мне кажется, примерно в шестьдесят седьмом. – Мег смотрела на коробку, восхищаясь бантом.

– Но ведь тебе сегодня восемьдесят, Мег. Мне кажется, можно сделать исключение!

– Открывай, – с нетерпением сказала Агги. – Восемьдесят бывает раз в жизни.

– Говори за себя! – сказала Вив. – Лично я верю в реинкарнацию.

– Не глупи, – резко произнесла Лилия. – Когда ты умер, то уж умер. Игра окончена.

– Дамы! Дамы! У Мег сегодня праздник, прошу вас! – упрекнула Агги.

– А я не помню, чтобы мне на восьмидесятилетие дарили что-то, – вздохнула Гала.

– И тебе дарили! – возразила Лилия. – Ту красную шляпу! С черной бархатной лентой.