Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Шерон гладила ее по спине и обнимала, пока рыдания не начали затихать. Потом она подвела Джой к обитой ситцем софе леди Маргарет, принесла из шкафчика со стеклянными дверцами два бокала из уотерфордского хрусталя, достала из большой бесформенной сумки бутылку виски «Макаллан» и налила им обеим на пару пальцев.

– Пей, – велела она.

Джой залпом опрокинула скотч. Шерон посмотрела на нее слегка удивленно, однако ничего не сказала. Только налила еще одну порцию.

– Расскажи все, – попросила она.

И вот тут впервые случилось что-то хорошее. Пока Джой пересказывала все печальные события дня, а Шерон слушала сосредоточенно и сочувственно, расстояние, разделявшее их, начало сокращаться. Оглядываясь потом назад, Джой удивлялась, что же заставило их в тот миг отбросить подальше, словно старую тряпку, всякую зависть, все детские обиды, забыть обо всем, что им не нравилось друг в друге.

Возможно, неподдельность переживаний Джой, которые она не скрывала, ее уязвимость в тот миг, когда она говорила с подругой, уязвимость, которой Шерон не наблюдала почти двадцать лет. Возможно, причина была в близости трагедии, в четком осознании, насколько хрупка жизнь, которой можно лишиться за считаные секунды.

Шерон подбодрила Джой, как никто другой.

– Послушай, дорогая, – сказала она. – Ты ведь не хватала Лили за руку и не орала на нее. Ты не ставила ее ногу на тот лед, ты не тянула и не толкала ее. Никто в целом мире не осмелится винить тебя за то, что случилось.

– Мне не надо было с ним спать. Не надо было знакомиться с ними так близко, когда через пару недель предстоит уехать. Ты была права. Это был чистой воды эгоизм.

– Я была не права, я была самодовольной дурой.

– Ничего подобного!

– Нет, так и есть. Просто… просто я иногда тебе завидую.

– А я завидую тебе, – с удивлением услышала Джой собственные слова.

– Ты до сих пор выглядишь сногсшибательно! Ты появляешься в городе, и Иэн Маккормак тут же падает к твоим ногам! Ты просто не понимаешь – все одинокие женщины в радиусе двадцати пяти миль, да и многие замужние тоже, по уши влюблены в него! А кого выбрал он? Тебя!

– Но у тебя-то есть муж, который от тебя без ума!

– А у тебя есть карьера и вольная жизнь!

– Вокруг тебя столько любящих людей.

– Они любят не меня, а то, что я для них делаю. Так мне кажется иногда.

– Нет, они любят тебя, – настаивала Джой.

Они немного посидели молча, взволнованные своими признаниями, которые хлынули неожиданно для них самих, словно прорвало дамбу чувств.

– Как бы мне хотелось вернуться назад, – наконец прошептала Джой. – Чтобы мы с тобой вернулись.

– Это невозможно.

– Тогда я хочу начать сначала. Просто перевернуть страницу и двинуться дальше.

– Мы с Генри иногда так и делаем.

– Вы?

– Угу. Меня однажды как будто осенило. Как-то в пятницу мы ужасно поссорились. Была одна из самых обычных ссор, и я уже сказала себе: все, теперь выходные будут отравлены размышлениями о том, что он сказал, что я ему ответила, в чем я была не права, в чем не прав он. Но мне вовсе этого не хотелось! Ведь я же не собираюсь с ним разводиться! Обычная глупая ссора из-за какой-то ерунды, из тех ссор, что попросту неизбежны между супругами.

– И что же ты сделала?

– Я позвонила ему на работу. Я сказала: «Генри, мы можем продолжать в том же духе все выходные, и никто не выйдет победителем, а к понедельнику мы оба будем несчастными и измученными. Или же мы можем признать, что оба вели себя как идиоты, и все исправить. Мы можем перевернуть страницу, забыть о случившемся и провести чудесные выходные. Что скажешь?» Он тут же согласился, пришел домой с тюльпанами и бутылкой вина, и к девяти часам вечера пятницы все было забыто. Я кое-чему научилась.

– Давай начнем еще раз, – сказала Джой.

– Давай, – отозвалась Шерон.

Глава двадцать восьмая

Она позвонила Энгусу из машины Иэна, перед тем как ехать обратно в Стэнвей-Хаус. Услышав о несчастье с Лили, Энгус хотел тут же броситься в больницу, но Джой его отговорила.

– Иэн не хочет отходить от Лили, – пояснила она, – а вас в отделение не пустят. Мы там просидели сегодня восемь часов, а с ним виделись только раз, минут на двадцать.

– Но его нельзя оставлять одного. Вы звонили его сестре?

– Он хочет подождать до завтра.

– Господи!

Джой вздохнула. Она слышала по голосу Энгуса, что он в смятении. Наверное, Иэну не будет никакой пользы от того, что Энгус просидит ночь в комнате для посетителей, но, может, тогда полегчает самому Энгусу.

– Послушайте, – сказала Джой, – вы его старый друг. И не мне вам указывать, что делать. Если вам кажется, что надо ехать, пожалуйста, поезжайте. Хуже точно не будет.

– А вы сейчас там?

– Да, но я как раз уезжаю. У меня собака весь день сидит одна. И все остальные уже разъехались по домам.

– Значит, мне лучше подождать до утра? – спросил Энгус на удивление нерешительно.

– Я обещала Иэну привезти завтрак. Мы можем вместе поехать утром.

– Хорошо, – сказал Энгус. – Мне как раз хотелось с вами поговорить.

– Со мной? – На Джой накатила волна тревоги. Неужели и Энгус будет отчитывать ее из-за Иэна?