Общество Розы

– Значит… ты утверждаешь, что не слишком обрадуешься, если в Кенеттре будет править Общество Кинжала.

Я смотрю в одну точку над головой Маджиано. Думаю об Энцо – о том, каким он был: во время тренировок взгляд его становился тяжелым, а потом, когда бы мы ни остались наедине, я всегда видела, насколько принц раним. Нет нужды говорить Сержио, что Раффаэле попросил Энцо убить его, как он просил принца убить меня. Энцо спас нас обоих. Он был по-настоящему сильным лидером, рожденным, чтобы носить корону. Все обожали бы такого короля.

Но если он вернется сейчас, то будет ходить на веревочке за Раффаэле. И если основываться на том немногом, что сказала Джемма, Раффаэле будет контролировать его. Они позволят Бельдану сделать из него игрушечного, ручного короля для Маэвы, и Энцо будет жалкой тенью прежнего себя. От этой мысли у меня что-то сжимается в груди, снова пробуждаются шепотки. Нет, я этого не допущу.

Маджиано косится на меня:

– Ты снова думаешь о нем. – Глаза его вспыхивают, зрачки сужаются и превращаются в щелочки. – Ты много размышляешь о нем, и вовсе не только в связи со своими политическими планами.

Мой взгляд, устремленный на лес, перекидывается на Маджиано.

– Я имею в виду, о принце, – поясняет Маджиано, не слыша моего ответа. Он достает из-за спины лютню и берет несколько резких нот. – Энцо…

– К нему неприложимы никакие определения, – перебиваю я.

Тьма внутри взвивается языками. Виолетта прикасается к моей руке, пытаясь усмирить тьму. Я инстинктивно подавляю всплеск эмоций.

Маджиано перестает играть, чтобы поднять руки, будто защищаясь.

– Любовь моя, я же просто спросил! Я все еще многого не знаю о твоем прошлом.

– Мы с тобой знакомы почти неделю, – резко отвечаю я. – И ты ничего не знаешь обо мне.

У Маджиано такой вид, будто он собирается ответить, но потом отказывается от этой мысли. Какие бы едкие слова ни были заготовлены для меня, он проглатывает их, тихонько усмехается и снова берется за лютню. В уголке его рта залегла какая-то странная складка, намек на недовольство. Некоторое время я пристально смотрю на Маджиано, пытаясь разгадать выражение его лица, но вскоре все тревожные признаки исчезают.

Виолетта кладет руку мне на плечо.

– Он внимательный, – тихо произносит она, хмуро меня оглядывая.

– Вовсе нет, – настаиваю на своем я, на этот раз мягче.

Виолетта в ответ только пожимает плечами, но в этот момент я точно могу сказать: она заметила нечто такое, чего не усекла я. Но ничего конкретного она не говорит.

Сержио снова вступает в разговор, и на этот раз голос его звучит мрачно.

– Если им удастся вернуть Энцо, он уже не будет прежним. Именно об этом говорили члены Общества Кинжала, верно? То же самое, очевидно, произошло и с братом Маэвы. Кто знает, каким монстром он может оказаться и какой силой будет наделен?

«Монстром, монстром», – встревают, попугайничая, шепотки в моей голове.

И вдруг приходит решение.

– Они сумеют его вернуть. И может быть, он будет совершенно другим… монстром с ужасающими способностями. – Я делаю паузу, оглядываю всех своих собеседников по очереди. – Но для того чтобы жить, Энцо должен быть привязан к Раффаэле.

Первой, в чем суть моего плана, смекает Виолетта, и глаза ее расширяются. Она начинает улыбаться:

– Как сможет Маэва различить, где настоящий Раффаэле, а где фальшивый?

Маджиано разражается лающим хохотом, а Сержио улыбается достаточно широко, чтобы обнажилась полоска зубов.

– Великолепно! – восклицает Маджиано, сопровождая это хлопком в ладоши. Он наклоняется ко мне. – Если мы сумеем попасть на арену ровно в то же время, как прибудут они, ты успеешь замаскироваться под Раффаэле.

Сержио восхищенно качает головой:

– Маэва привяжет Энцо к тебе. И воскрешенный принц окажется на нашей стороне. Это хороший план, Аделина. Очень хороший.

Их энтузиазм вызывает у меня улыбку. Но где-то в глубине сознания засело тягучее сомнение. В голове проскакивают воспоминания. Я – Белая Волчица, а не член Общества Кинжала, и они мне больше не друзья. Но потом я увидела Джемму, и старое притяжение вернулось. Я его не чувствовала с тех пор, как оборвала связи с Обществом. Не важно, что они предали меня, я все равно помню Джемму и подаренное ею в знак дружбы ожерелье. Не важно, как часто обижал меня отец, я все равно помню тот день, когда он впервые показал мне корабли в гавани. Не важно, что в детстве Виолетта бросила меня, я все равно защищаю ее. Не знаю почему.

«Аделина, ты такая глупая», – презрительно говорят шепотки, и я готова согласиться.

– Ты все еще верна Обществу, – тихо произносит Маджиано, изучая меня. Радость его поубавилась. – Ты скучаешь по прежним временам. По тому, как было раньше, и сомневаешься, стоит ли окончательно обрывать связи с прошлым.