Общество спектакля

Идеология есть основа мышления классового общества в конфликтном движении истории. Идеологические факты всегда были не простыми химерами, но деформированным сознанием различных реалий, а в качестве таковых – реальными факторами, осуществляющими, в свою очередь, некое действительное деформирующее воздействие; с тем большим основанием материализация идеологии, в форме спектакля влекущая за собой воплощенный конкретный результат автономизированного экономического производства, практически сливается с общественной действительностью идеологии, которая все действительное смогла перекроить по собственной модели.

213

Когда идеология, являющаяся абстрактной волей к универсальному и ее иллюзией, оказывается узаконенной универсальной абстракцией и действенной диктатурой иллюзии в современном обществе, она больше не является волюнтаристской борьбой разделенного на части, но его триумфом. Отсюда идеологическая претензия обеспечить своего рода пошлую позитивистскую точность: дескать, теперь она представляет собой не исторический выбор, но некую очевидность. В таком утверждении рассеиваются частные имена идеологии. А само участие собственно идеологического труда в обслуживании системы понимается теперь лишь в качестве признания «эпистемологического пласта», притязающего на потусторонность по отношению к любому идеологическому феномену. Материализованная идеология сама безымянна, равно как и лишена выраженной исторической программы. А это значит, что история идеологий закончена.

214

Идеология, которую вся ее внутренняя логика вела к «тотальной идеологии» в смысле Мангейма, к деспотизму фрагмента, навязывающего себя в качестве псевдознания застывшего целого, как тоталитарное видение, – свершается теперь в неподвижном спектакле не-истории. Его свершение есть также ее разложение в системе общества. С практическим разложением этого общества должна исчезнуть и идеология, последняя неразумность, перекрывающая доступ к исторической жизни.

215

Спектакль – это идеология par excellence, так как он выражает и проявляет в своей полноте сущность любой идеологической системы: обеднение, подчинение и отрицание действительной жизни. Материально спектакль является «выражением разделения и отчуждения между человеком и человеком». «Обман, возведенный в новую степень», в нем сосредоточенный, имеет свою основу на том производстве, посредством коего «с массой предметов растет… новая область чуждых сущностей, которым подчиняется человек». Это высшая стадия той экспансии, что обращает потребность против жизни. «Потребность в деньгах есть, следовательно, подлинная потребность, производимая политической экономией, причем единственная потребность, какую она производит» («Экономико-политические рукописи»). Спектакль распространяет на всю общественную жизнь принцип, который Гегель в «Йенской реальной философии» понимал как принцип денег, это – «в себе движущаяся жизнь мертвого».

216

В противоположность проекту, подытоженному в «Тезисах о Фейербахе» (реализация философии в практике, которая преодолевала бы противоположность идеализма и материализма), спектакль в псевдоконкретности его вселенной сохраняет и навязывает идеологические черты одновременно материализма и идеализма. Созерцательная сторона старого материализма, постигающего мир как представление, а не как деятельность (и в конечном счете идеализирующего материю), достигла своей полноты в спектакле, где конкретные вещи автоматически оказываются хозяевами общественной жизни. С другой стороны, мечтательная активность идеализма также находит завершение в спектакле – через техническое опосредование знаков и сигналов, которые, в конечном счете, материализуют абстрактный идеал.

217

В этом экономическом процессе материализации идеологии следует выделить установленный Габелем («Ложное сознание») параллелизм между идеологией и шизофренией. Общество стало тем, чем уже была идеология. Исключение из практической деятельности и сопутствующее антидиалектическое ложное сознание – вот то, что ежечасно навязывается повседневной жизни, подчиненной спектаклю, что нужно понимать как систематическую организацию «ослабления способности к встрече», и как ее замещение галлюцинаторным общественным порядком: ложное сознание встречи, «иллюзия встречи». В обществе, где уже никто не может быть признан другими, каждый индивид становится неспособным признать и свою собственную реальность. Теперь идеология у себя дома, разделение построило собственный мир.

218