Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

Голова пошла кругом. В нос ударил кислый запах. Дементьев закачался, удерживая равновесие. В его глазах потемнело.

— Что? Головка бо-бо? — спросила Лиша. — Может приляжешь?

— Тошнит, — Алик то и дело сглатывал тугие комки, вздымающиеся где-то в районе кадыка. — Дышать нечем.

— Давай я тебе помогу, — отложив тряпочку, девочка проводила его до койки и помогла лечь. — Дыши глубже. Сейчас отпустит.

— Что со мной?

— Я бы объяснила, но ты всё равно не поверишь. Лежи пока. Не бойся, ты не умрёшь.

Сознание постепенно прояснилось. Встревоженный Алик попытался подняться, но не смог. Его руки и ноги были накрепко привязаны к койке.

— Что за дела? Эй! Дежурная! — задёргался он.

— Чшшш! — склонилась над ним Лиша. — Не шуми. Успокойся.

— Какое, на хрен, «успокойся»?! Немедленно развяжи меня, засранка чокнутая!

— Повторяю. Успокойся и прекрати дрыгаться. Вот так. Лежи смирно. Успокоился? Если успокоился, значит должен осознать, что ты не привязан.

— К-какого? — Алик поднял руки, и, не веря собственным глазам, осмотрел их. — Тогда почему я не мог пошевелиться?

— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Какой-то побочный эффект.

— От чего?

— Сказала бы, но не буду.

— Так… Всё… — крякнув, Дементьев поднялся с койки и первым делом убедился, что никакой крови на стене уже нет. — Хватит тут с тобой рассусоливать. Мне надо идти.

— Ты уже придумал, как будешь отмазываться перед начальством?

— Что ты несёшь?

— Ты всё прекрасно знаешь. Ты ведь что-то потерял здесь? Одну вещицу, да?

— Ты её нашла? — Алик схватил Лишу за плечико. — Если нашла, то отдай сейчас же!

— Не нашла, — та отцепила его руку. — Я и есть она.

— Я с тобой с ума сойду, — Дементьев начал растирать пальцами кожу на своём лбу.

— Ты зря переживаешь об этой потере, — Лиша села с ним рядом. — Зачем переживать о том, что ты не терял? Никто не накажет тебя за то, чего не было.

— Я устал тебя слушать.

— Можешь не слушать. Просто покажи фотографию своей потери.

— Зачем?

— Покажи.

Поднявшись, Алик подошёл к подоконнику, взял свою папку, раскрыл и вынул фотографии. Полистал их, затем, ещё раз и ещё раз. Задумался. Опять полистал.

— Что? Нет? — улыбнулась девочка.

— Не понимаю. Где же она? Ты что, лазила в моих документах?!

— Больно надо. Вместо того, чтобы искать виновников, лучше подумай сам — а была ли эта фотография? Была ли эта брошка?

— Я вчера сам, лично принёс её сюда. Вот здесь, на этом самом месте я её вынул. А потом она… Э-э-м, не важно, что было потом. Обронил куда-то.

— Ты вынул пакетик. И, возможно, что-то из него занюхнул, — продолжала девочка. — Тебе стало плохо. В голове всё перемешалось. Но ты же должен понимать, что вещи не могут исчезать на пустом месте? Они либо где-то есть, либо их не было изначально. В данном случае, рекомендую проверить записи на складе вещдоков. Если ты там ничего не брал, то ни за что и не расписывался. А если не расписывался, то переживать тебе не о чем.

— Ты это нарочно, да? — покосился на неё Алик. — Ты пытаешься заставить меня поверить в то, что я тоже сошёл с ума?

— Смотря что считать безумием, — ответила Лиша. — Я бы на твоём месте воспользовалась этой ситуацией.

— Тебе не удастся…

— Мне — нет. А Даркену Хо — вполне. Сейчас идёт борьба за твою душу, Алик Дементьев. Либо ты с нами, либо против нас.

— Кто «вы» такие? Культ?

— Нет. Узнаешь чуть позже. Когда перестанешь цепляться за свою старую реальность.

— Что тебе от меня нужно?

— Хочу, чтобы ты мне доверял.

— Сначала ты мне врёшь, а потом просишь доверять тебе?

— Ты всё никак не можешь простить мой безобидный розыгрыш? Хорошо, я объясню, зачем так поступила. Видишь ли, это было необходимо. Мне требовалось проанализировать твою реакцию.

— Ну и как? Проанализировала?

— Да. И сделала выводы. Ты не разочаровал меня, Алик. Я чувствовала, что ты мне сопереживаешь. Ты не просто слушал. Ты проникался. Я улавливала твои заглушаемые эмоции: отвращение и презрение к моему «отчиму», а так же сочувствие и сострадание ко мне и моей «мачехе». Нетипичное проявление чувств для человека твоей профессии указывает на то, что ты — новичок. Ты ещё не успел как следует поработать и «повариться» во всём этом. Опытные профессионалы обычно скупы на чувства и эмоциональность. Ты же ещё не успел обрасти защитной «раковиной», и не разучился принимать всё близко к сердцу. Поэтому ты слушал меня, не обращая внимания на явные признаки лжи, увлечённый потоком захлестнувших тебя эмоций.

— Любопытное наблюдение. Но какова была цель этой проверки?

— Должна же я была узнать, с кем мне придётся сотрудничать.

— То есть, ты ещё не определилась: сотрудничать со следствием, или нет? — иронично произнёс Алик.

— Причём тут следствие? — поморщилась Лиша. — Речь о тебе. Это с тобой мне придётся работать. Причём долго и упорно. Но не волнуйся. Думаю, что из тебя получится хороший напарник.

Дементьев расхохотался: «Ну ты даешь! То есть, ты уже ко мне в напарники записалась?»

— Нет. Хочу тебя записать. К себе в напарники.

— Ты меня вербуешь?

— Именно! — ткнула в него пальчиком Лиша.