Обсидиановое зеркало

– Хассан позаботится о том, чтобы вам было комфортно, естественно учитывая обстоятельства. Сочувствую, джентльмены. Полагаю, будет лучше, если вы отнесетесь к этому как к небольшой отсрочке.

И после этого они услышали, как Симмс в мягких тапках поднимается по лестнице.

Наверху закрылась дверь.

Венн развернулся и, прислонившись спиной к двери, сполз на пол.

Они с Джейком смотрели друг на друга и от отчаяния не могли произнести ни слова.

Отдача после выстрела отбросила Уортона. В ограниченном пространстве лестничной клетки выстрел прозвучал как взрыв. Пули прошли сквозь грудь волка, разорвали холст с портретом Венна и застряли в деревянной стене.

Волк приземлился на четыре лапы прямо над Уортоном. Пули не причинили ему никакого вреда.

Это было жутко и совершенно необъяснимо. Джордж Уортон закричал. Глаза волка сверкали, как осколки льда, с клыков капала слюна, а пасть была так близко, что Уортон чувствовал зловонное дыхание.

Он замер и даже перестал дышать, потому что понимал, стоит пошевелиться – и эта тварь вцепится в его плоть. На секунду Джорджу даже показалось, что он от ужаса выпрыгнул из собственного тела и превратился в маленький комочек, который прячется где-то в темноте.

Сверху донесся шум.

Волк поднял морду и посмотрел перед собой.

Снова какой-то грохот, и с этим грохотом Уортон вернулся в реальность. Он услышал, как кричит Ребекка, и почувствовал едкий запах гари.

Волк задрал голову и завыл так громко, что у Уортона все тело завибрировало.

Потом животное отступило и принялось с рыком и тявканьем вертеться на месте. Целый сноп искр обрушился на шерсть волка, на руки Уортона и на лестницу.

Уортон стал отползать назад. Он не успел ничего понять, а волк уже, поскуливая, сбежал по ступеням. Вернулась темнота.

– Вставайте! – шепнула ему на ухо Ребекка. – Быстрее!

Она потянула его за плечи и поставила на ноги. Уортон чувствовал, как ей тяжело. Потом девушка обхватила его одной рукой и чуть ли не на себе поволокла с лестницы. Уортон хотел сказать ей, что его не надо тащить – он и сам может идти, но почему-то вместо слов из пересохшего горла вырвался только хрип.

Вверх по лестнице и обратно в Большую галерею.

– Что?.. – с трудом спросил Уортон.

– Свечи! Все, что у меня были.

Они начали спешно двигаться назад, но теперь к Уортону вернулась способность дышать, и он сказал:

– Я сам пойду.

А Ребекка пропустила его слова мимо ушей и пробормотала:

– Он вернулся.

И Уортон увидел сначала уши, а потом и вытянутую морду волка над верхней ступенькой. Силуэт серебристого лунного цвета крался по галерее.

Мужчина попятился и поднял бесполезное ружье:

– Ребекка, по команде открой! Готова? Давай!

Девушка широко распахнула дверь, Уортон бросился вперед, и они вдвоем со всей силы захлопнули дверь. На долю секунды мелькнула фигура зверя в прыжке, перед тем как тот врезался в дверь так, что доски затрещали. Ребекка подала Уортону тяжелый деревянный засов, и они вдвоем вставили его в крепкие железные скобы.

Дверь снова содрогнулась.

Уортон с Ребеккой пытались отдышаться. У него все тело ныло от боли, как будто он только что выбрался из-под завалов рухнувшего дома.

К ним по Тропе монахов бежал Маскелайн.

– Ты цела? – Он схватил Ребекку за плечи. – Он тебе что-нибудь сделал?

Девушка отрицательно покачала головой.

Уортон низко наклонился, опершись одной рукой о стену:

– Я выстрелил в него! Я попал в эту проклятую тварь! И все равно…

– Его не убить из обычного оружия. Только мой пистолет может его уничтожить.

– Что ж, тогда я им воспользуюсь. Но не вы.

Ребекка схватила его за руку:

– Тихо. Слушайте.

Шаги.

Но это был не волк. По скрипучим половицам галереи неторопливо шел человек. Возможно, он даже по пути любовался картинами на стенах и старинными книгами в застекленных шкафах.

Подошел к двери на Тропу монахов. Остановился.

Тишина. Они ждали. Все понимали, что это репликант и он тоже выжидает.

– Сара, я все еще здесь, – наконец произнес он. – Я – хозяин этого дома, а вы – мои пленники. Как думаете, сколько у меня уйдет времени на то, чтобы заморить вас голодом?

– У нас есть припасы, – прорычал Уортон, но это была ложь.

– Неужели?

Послышался скрип, будто копия Януса подтащила к двери стул. Уортон представил, как он сидит, подняв ноги и уперевшись ими в запертую дверь.

– Тогда вам лучше побыстрее их съесть. Веселого Рождества. До полуночи вы должны выползти из своей норы и передать мне зеркало. Если вы этого не сделаете, на двенадцатом ударе часов я подожгу этот старый деревянный дом с вами вместе. А когда дом и ваши мечты превратятся в пепелище и останется одно только зеркало, я приду и заберу его.

Век расшатался – и скверней всего, Что я рожден восстановить его! [10]

21