Слишком много резонерстваИ дешевого фразерства,Что фонтаном бьет в гостиныхВ монологах скучно-длинных, — Слишком много…Слишком много безразличных,Опустившихся, безличных,С отупевшими сердцами,С деревянными мозгами, — Слишком много…Слишком много паразитов,Изуверов, иезуитов,Патриотов-волкодавов,Исполнителей-удавов, — Слишком много…Слишком много терпеливых,Растерявшихся, трусливых,Полувзглядов, полумнений,Бесконечных точек зрений, — Слишком много…Слишком много слуг лукавых,Крайних правых, жертв кровавых,И растет в душе тревога,Что терпения у Бога Слишком много!<1908>
Читатели газет
Дороден. Блестящее темя.В чинах. К подчиненным суров.Читает он «Новое время»,Не любит армян и жидов.Асессор, сгибающий выю,Фантом канцелярских бумаг,Смиренно читает «Россию» —Инако не мыслит. И благ.Пенсне на носу деловые.На чреве цепочка-массив.Он держит в руках «Биржевые»,А в мыслях – «актив» и «пассив».Кто между Харибдой и СциллойУмеет свой челн уберечьИ болен крамольной бациллой —Читает коварную «Речь».Но кто он – простак, обыватель(Его очернить не берусь!),Кто конкурсных премий искатель,Читающий «Новую Русь»?!Лишенный особой приметыКупец, дворянин иль плебей —В листах «Петербургской газеты»Находит богатство идей.Приказчик, швейцар, полицейский,Трактир, живорыбный садок,Ремесленник, писарь армейский, —Для них – «Петербургский листок».Смазные ботфорты, рубахаИ волос, подстриженный в круг.В смятенье понятного страхаВы зрите «союзника» вдруг.Он дико вращает глазами,Вздуваются жилы на лбу…И, комкая «Русское знамя»,Рычит он: «Жиды!.. Расшибу!..»<1909>
На Елагином
Не справляясь с желаньем начальства,Лезут почки из сморщенных палок,Под кустами – какое нахальство! —Незаконное скопище галок.Ручейков нелегальные шайкиВозмутительно действуют скопомИ, бурля, заливают лужайкиЛиловатым, веселым потопом.Бесцензурно чирикают птицы,Мчатся стаи беспаспортных рыбок,И Нева контрабандно струитсяВ лоно моря для бешеных сшибок…А вверху, за откосом, моторыЗавели трескотню-перестрелкуИ, воняя бензином в просторы,Бюрократов уносят на Стрелку.Отлетают испуганно птицы,Рог визжит, как зарезанный боров,И брезгливо-обрюзгшие лицаХмуро смотрят в затылки шоферов.<1912>
«Все в штанах, скроённых одинаково…»
Это не было сходство, допустимое даже в лесу, – это было тождество, это было безумное превращение одного в двоих.