Обстоятельства речи. Коммерсантъ-Weekend, 2007–2022

15 годами ранее Пиблз, 25-летний штурман бомбардировщика ВВС в отставке, работал оператором канатной дороги в Сан-Франциско и — будто бы вдохновленный советом одного из пассажиров — снял три короткометражки, не имея никакого представления о том, как принято снимать кино. Очевидно, что снимать ему понравилось: с этим багажом он отправился покорять Голливуд, где получил всего одно предложение — должность лифтера.

Однако уже через пять лет Мелвин Ван Пиблз (голландской приставкой к фамилии он обзавелся в Амстердаме, где благодаря армейской пенсии учился тогда на астронома) с пленками тех же короткометражек под мышкой стоял на Елисейских Полях, только что расцелованный Анри Ланглуа. Великий директор Французской синематеки не просто по счастливому стечению обстоятельств ознакомился с работами никому не известного американца, но и влюбился в них и немедленно организовал их парижский показ. «Мокрые щеки, ни франка в кармане и некуда пойти: синефилы меня расхвалили и куда-то укатили» — так вспоминал конец этого вечера сам Ван Пиблз. И тем не менее — не зная ни слова по-французски — он решил в Париже остаться. Чтобы, как потом выяснится, навсегда изменить историю кино, повлияв на таких друг на друга не похожих режиссеров, как Спайк Ли и Брюс Ли, Квентин Тарантино и Джим Джармуш, Ральф Бакши и Айзек Жюльен.

Свитбэк как надо политизируется

Через десять лет после судьбоносного показа во Французской синематеке Ван Пиблз вернулся в Америку уже совсем в другом статусе — имея за плечами успешную карьеру колумниста-сатирика, альбом спокен-ворда под джаз и несколько написанных по-французски романов, один из которых он сам успел экранизировать.

«Увольнительная», вышедшая в 1968-м история трехдневного романа чернокожего американского солдата и богемной парижанки, пользовалась приемами и языком французской новой волны — от почти годаровских джамп-катов (монтажных склеек с эффектом прыжка во времени) до радикальных прямых обращений персонажей к камере, — чтобы впустить в типичный для nouvelle vague сюжет о невозможности любви тему расизма. Позитивный прием «Увольнительной» в США (в американских кинофестивалях она участвовала как фильм из Франции, и зрители очень удивлялись, когда представлять его выходил soul brother из Чикаго) наконец открыл режиссеру дорогу в Голливуд.

Ван Пиблз быстро снял на Columbia Pictures комедию «Человек-арбуз» (1970), по-бунюэлевски едкую психосатиру о белом страховщике-расисте, который однажды просыпается чернокожим, после чего студия предложила подписать контракт еще на три картины. И тут произошло нечто совершенно неожиданное: Ван Пиблз отказался — чтобы вместо этого на собственные деньги и с самим собой в главной роли снять «Свит Свитбэка». Вот почему, зная все это, трудно не воспринимать обнажение героя фильма как обнажение самого режиссера, получившего шанс сделать респектабельную — хоть и на голливудских условиях — карьеру, но выбравшего собственную, голую в прямом смысле слова правду.

Ван Пиблз снимал «Свит Свитбэка» под видом порно — чтобы не зависеть от многочисленных профсоюзных предписаний и ограничений. Только так он мог избежать бюрократического контроля — для начала нанять почти полностью афроамериканскую съемочную группу. Ну а потом ничто не мешало ему объединить многочисленные сексуальные сцены — поставленные, впрочем, демонстративно асексуально — в сюжет, более провокационный, чем любая обнаженка.

Если пересказывать синопсис «Свитбэка» в 2021 году, возникает ощущение дежавю — так он похож на какой-нибудь кейс из истории BLM. Такие сюжеты, как правило, не обходятся без полицейских — вот и в борделе, где трудится Свитбэк, однажды появляется пара копов, которым нужен подставной подозреваемый в убийстве, чтобы продемонстрировать начальству видимость работы над делом. Сутенер подводит под эту незавидную участь Свитбэка. Но до участка он так и не доберется: когда по дороге полицейские решат избить попавшего под руку юного активиста (этому эпизодическому персонажу Ван Пиблз дарит выразительное имя Му-Му), Свитбэк решит вступиться — и неожиданно для самого себя из аполитичного секс-работника превратится в мстителя, убийцу полицейских, беглеца вне закона, почти мифологическую фигуру, ради защиты которой объединяется все черное сообщество, от «Черных пантер» до гангстеров.