Обуздание силы

— Именно поэтому я бы воспользовалась более, чем щедрым предложением вашего брата, — еще раз попытала счастье мама. — Мы с девочками смешливы и жизнелюбивы. Много гуляем и любим… свет, — закончила она, поведя плечиками. Мне это мрачное место, больше напоминающее склеп, нежели жилое помещение тоже категорически не понравилось.

— Воля ваша! — отрезал он. — Перенести я вас не смогу, потому возьмете экипаж. Он доставит во дворец. А мы с Эбигейл вернемся в университет.

— Дамиан, я не брошу маму одну в столице! У меня пауза по занятиям до тех пор, пока не разрешу свои внутренние противоречия. Мне нужно пообщаться с мамой по поводу… моего прошлого. К тому же, Верховный Князь на свободе и наверняка уже выяснил, что я жива. Если кто-то расскажет ему, что видел маму… Я не прощу себе, если с ней что-то случится!

Галену не было дела до моей родительницы, но Дамиан об этом не знал, потому, стиснув зубы и сжав кулаки, да так, что аж костяшки побелели, снисходительно позволил нам удалиться. Мы разве что не побежали в сторону выхода, на который не совсем любезно указал мой жених.

Оказавшись на улице, мы синхронно вскинули головы к небу и вздохнули полной грудью. Слава Богам — солнышко и свежий воздух. Я обернулась. Дамиан отстроил себе немалую крепость. Четырехэтажное здание, с острыми концами башен и семейным флагом Рейнгардов на них. Темно-серый камень, поросший плющом, создавал унылое впечатление. Больше похоже на замок вампира или какого-нибудь некроманта. И как только меня угораздило…

— Дочка, у вас действительно, все хорошо? Меня напугал твой жених, и признаться, я ухватилась за возможность оказаться от него подальше. Вот только правильно ли я поступаю, оставляя тебя с ним наедине?

— Не переживай, мама. Мы с Дамианом любим друг друга. Он никогда не причинит мне вред.

— Эби, детка, — выходя за ворота, мама обернулась. Видимо, тоже чувствовала взгляд в спину. Нехороший. Тяжелый взгляд. — Я знаю, что такое любовь. От нее у меня восемь дочерей появилось. Ты боишься его.

— Не говори ерунды, — отмахнулась я, подзывая экипаж. Как же она права. Материнское сердце не так глухо, как мне показалось. Дипломатичная мама просто не показывала вида, не желая навлечь на меня беду.

Во дворец мы разве что не неслись. Я хотела скорее оказаться рядом с Кристианом. Объяснить ему, рассказать, а если не получится, то показать и доказать, что меня силой заставили стать чужой невестой.

— Прежде, чем мы появимся во дворце, я должна сказать тебе правду, — я переплела пальцы, собираясь с духом. Не следует хранить тайны от собственной матери. Во всяком случае, хотя бы некоторые. — В столице меня знают как Элизабет Торнтон, а не Великую Княжну Эбигейл Гален.

— Но почему?

— В целях безопасности. Я ведь сбежала от Теодора. Хотя меня и считали мертвой, я не могла утратить бдительность и проявлять неосмотрительность. Следовало сменить имя, что я и сделала. А в столице меня никто не знал. Во всяком случае, мы были на балах в императорском дворце лишь несколько раз, и я была слишком молода тогда, чтобы кто-то обратил внимание и заметил сходство.

— Но теперь, когда Гален мертв, я ведь могу… — заметив мой тяжелый взгляд, мама все поняла. — Он жив? Эби! Гален жив?

— Да. К сожалению, он жив.

— Но я не понимаю… как же тогда ты обручилась с Дамианом?

— Мы любим друг друга!

— Ты повторяешь эти слова, словно заклинание. Но любви в твоих глазах почему-то не видно. Дочка, я волнуюсь за тебя.

— Не стоит, мама, — обняв родительницу за плечи, я закусила губу, чтобы не расплакаться. Экипаж несся с огромной скоростью, отчего повозку качало из стороны в сторону и мы заметно подскакивали на кочках. Наконец, оказавшись около императорского дворца, вышли и двинулись внутрь.

Мама, с открытым ртом и огромными глазами глядела по сторонам. Подобной роскоши она прежде не видела. Ее одежда разительно выделялась, потому придворные бросали неодобрительные взгляды, но по доброте душевной женщина не обращала на них внимания, просто потому, что не замечала, как шепчутся и смеются за ее спиной дамы из высшего света. Мне хотелось спросить — кто они без дорогих шелков, сатина и жемчуга? Пустышки! А моя мама — великий человек со сложной судьбой даже в простом сером шерстяном платье в пол, подпоясанном бархатным пояском. Единственной нарядной вещью в ее гардеробе.

Улыбаясь, я рассказывала ей о том, что знала. Знала я немного, но ее впечатлило даже это. Огромные мраморные колонны, резная лепнина, позолота, обилие мраморных статуй, живописных картин в золоченых рамах, зеркал, массивных подсвечников… От одних узорных потолков она еле взгляд отвела.

Наконец, добравшись до жилой части замка, мы наткнулись на охрану.

— Вам дальше нельзя, — неодобрительно глядя на мою маму, заявил страж.

— Мы к лорду Кристиану Рейнгарду.

— Ага, как же, — рассмеялись они. — Скажите еще, что к его императорскому высочеству!

— Если его императорское высочество Радэл Аркхарган здесь, он вам подтвердит, что нас ждут.

— Шли бы вы, по добру, поздорову! — положив руку на эфес меча, процедил сквозь зубы стражник.