Обвиняется... сенсация

— Что-то я никак не пойму, что выделывает этот парень, — обернулся к Дорфмайстеру шофер. И действительно, машина впереди их как будто и не спешила в город. Вот она свернула на боковую дорожку и поехала вокруг аэропорта. «А вдруг его информант — шофер такси?» — прошептал на ухо Дорфмайстеру Макс. Лучше бы он этого не делал. Покладистому шоферу все эти игры в детектив и перешептывания пришлись не по вкусу. Мало ли что бывает — не во все надо встревать. Догнать машину впереди он был согласен, но скрываться и следить — нет уж, увольте!

— Либо я везу вас в город, господа, либо в аэропорт — болтаться туда-сюда я не намерен. Влипнешь в историю — сколько потом нервов вымотают ваши коллеги. Да и повестки в суд тоже дело не из приятных.

Отказавшись даже от щедрых чаевых, таксист повел машину с журналистами по направлению к городу. Высунувшись в окно почти до пояса и не обращая внимания на встречные машины, Макс сумел разглядеть такси с Кроммером. Сделав еще один круг почета вокруг аэродрома, как бы проверяя, нет ли за ней слежки, машина свернула к обочине, и к ней тут же подошел высокий темноволосый мужчина, одетый в джинсы, пуловер вроде бы голубого цвета — издалека трудно было разобрать — и какую-то куртку. Внимательно оглядевшись по сторонам, он сел в такси.

ЗА 22 ЧАСА ДО УБИЙСТВА

Хорошо одетый, тщательно выбритый, в костюме молодежного покроя господин на вид лет 30—35 вошел в холл женевского отеля «Ричмонд» пружинистой походкой человека, постоянно и внимательно следящего за своей спортивной формой. На его правой, обхваченной на запястье кожаным черным ремешком руке, раскачиваясь в такт шагам, болталась небольшая, но удобная и достаточно вместительная сумка — «визитка». В таких маленьких, всегда находящихся под рукой сумочках люди, много и часто путешествующие, обычно хранят документы (их ведь то и дело приходится предъявлять очередному чиновнику лишь для того, чтобы, бросив беглый взгляд на фотографию в паспорте, он подтвердил еще раз, что вы — это вы), билеты, портмоне с небольшой суммой наличных денег (как раз расплатиться за такси, выпить бокал вина в ожидании рейса или быстро, не теряя времени, протянуть чаевые носильщику или официанту) или бумажник с фотографиями супруги и чада и, что важнее, с чековой книжкой или кредитными карточками. Ведь без них теперь никуда, да и риска меньше, чем с наличными.

Уверенный шаг господина, солидная манера держаться, весь его вид преуспевающего делового человека — бизнесмена явно американской формации говорили о том, что новый постоялец отеля принадлежит к категории людей, не позволяющих никому отвечать коротким «нет» на их просьбы. Хотя в отеле «Ричмонд» незнакомец появился впервые, при взгляде на него невозможно было заметить и следа обычной человеческой нерешительности, мгновенной растерянности, свойственной даже самому самоуверенному человеку, оказавшемуся в новом для него месте, в малознакомых условиях, будь то офис чужой фирмы, новая квартира даже самых близких друзей или холл отеля в чужой стране.

Подтянутый, как струна на скрипке перед концертом знаменитого маэстро, новый постоялец был явно не швейцарцем. Он не произнес еще ни одного слова, но стоявший за стойкой портье наметанным глазом безошибочно определил в стремительно появившемся в холле гостиницы госте западного немца. За ним — мальчик-швейцар тащил объемистый чемодан и на ремне, через плечо, специальную, сгибающуюся пополам вешалку-футляр для костюмов. Именно немца из ФРГ почувствовал в нем портье, а не одного из своих сограждан из другого кантона, для которых родным языком был немецкий, а не французский, не «австрияка» из веселой, всегда весенней Вены, не обычно немного сурового на вид «товарища» из ГДР. И уж тем более не «янки», перепутать с которым для опытного портье невозможно было никого, хотя такая путаница и была бы приятна гостю.