Обвиняется... сенсация

ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ПОСЛЕ УБИЙСТВА

— Все-таки недаром ты взял меня к себе. Аксель, ты должен честно признать — у тебя чертовски талантливый помощник! — сказал Макс, раскладывая на столе шефа газетные страницы, сообщения телеграфных агентств и вырезки из журналов.

— Что ты откопал на этот раз, герой сыска? — откликнулся Дорфмайстер. — За тобой нужен глаз да глаз. А то так недолго и до того дня, когда «специалистом по темным делам» начнут звать тебя, а не твоего шефа. Слава богу, что ты еще иногда не слушаешься старших, лезешь не туда, куда надо, и набиваешь себе шишки. Что на этот раз откопал? Раскрыл убийство Джона Кеннеди? И выяснил, что фамилия убийцы… Освальд?! — рассмеялся Дорфмайстер.

— Мне всегда трудно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно! Между прочим, Лотта просила передать, чтобы ты сегодня не опаздывал по своей привычке, — не остался в долгу и Макс. — Как-никак обручение — это событие. По крайней мере в ее жизни. Мне сейчас рассказали отличную шутку. Тебе как раз подойдет. Знаешь, что такое обручение? Это значит — застолбить участок и пойти искать лучший. Ну, ты сегодня выслушаешь своего любимого ученика?!

— Валяй! Пару минут уделю как будущему родственнику, — милостиво разрешил Дорфи. Он был в отличном настроении. Сегодня у него праздник. Конец сомнениям — он выбрал свою единственную женщину. Нет, лучше сказать, единственную жену. Женщин может быть еще много. Как говорится, любим одних, женимся на других, встречаемся со всеми остальными.

— Ты помнишь это убийство Кроммера в Женеве?

— Макс, опять набьешь шишку. Потеряешь время впустую, — сразу оборвал его Аксель. — Мы же уже все высосали из этого дела. Никакого убийства не было. Было самоубийство, замаскированное под убийство. Кроммер, потерпев крушение своих честолюбивых политических планов, покончил с собой. А маскировкой попытался снять с себя подозрения в причастности к скандалу. Давай не будем больше возвращаться к этой теме. Мы же вместе с тобой разоблачили и Кроммера, и Шпукера. Мы были первые, кто решился это сделать. Позже к таким же выводам пришла и специальная комиссия ландтага. Мы угодили и правым, и левым, даже боднули Шпрингера. Создали себе репутацию «объективного журнала». Чего тебе еще надо? Сколько раз я тебе говорил — у нас проблемы с безработной молодежью. Это интересует читателя больше, чем весь твой Кроммер. Ведь у каждого подрастает сын или дочь. Займись лучше молодежью! — Раздраженный, что его вывели из состояния равновесия, Аксель чуть не сорвался на крик, но тут же успокоился. — Слишком часто показывать безработных не надо, но иногда стоит, особенно когда безработными оказывается всякая шпана. Ведь любой трудолюбивый молодой немец в состоянии найти рабочее место. Ты сам тому пример.

— Я все понимаю, Аксель! Но не могу заставить себя думать о другом. Ведь это было мое первое дело. И вот я думаю, думаю и вспомнил наш с тобой фокус с компьютером для продажи билетов. Ведь если мы смогли додуматься до этого и если допустить, что его хотели убить, то наверняка кто-то мог и повторить наш фокус.

Своей горячностью Макс зажег бы кого угодно. Но его шеф, сделавший на этом деле себе имя, почему-то больше не желал о нем даже вспоминать.

— Но ты забываешь, что далеко не у всех папы лучших друзей — боссы в авиационном бизнесе! И не каждый папа для друга своего сына станет ворошить память компьютера, — вновь с иронией отозвался Дорфмайстер.

— Оказывается, для этого совсем не нужно быть в авиационном бизнесе. Я пошел в наш автоматизированный центр информации, запросил из памяти все материалы, где встречается слово «компьютер», и, просидев там два дня, нашел вот это сообщение. А уже к нему и саму статью, на которую здесь ссылаются. Взгляни-ка…