Обвиняется в измене

— Выше нос, мой мальчик, — покровительственно улыбнулся Бергер, уныло сосавшему сигарету за сигаретой Конраду. — Здесь мы хозяева и старый Отто не даст себя провести. Переверните, пожалуйста, пластинку, я хочу дослушать вальс…

Новая квартира Волкову понравилась — почти в центре городка, тихо, кругом зелень, рядом маленькие запутанные улочки с проходными дворами, и хозяева, молчаливые пожилые люди, не проявляющие излишнего любопытства. Разговаривал он с ними на польском.

Старого гробовщика звали Брониславом, а его жену Барбарой. Аккуратные, седые, в одинаковых вязаных кофтах, удивительно похожие друг на друга, они весь день хлопотали по хозяйству — Бронислав в своей мастерской, размещавшейся на первом этаже, а Барбара на кухне. Антону отвели маленькую угловую комнату с двумя окнами — светлую, чистенькую, пахнущую свежими стружками и ванилином. Завтракали и ужинали вместе, а обедал Волков вдвоем с Барбарой, — хозяин днем питался в мастерской, не поднимаясь наверх. Жена относила ему пищу в кастрюльке.

— Много работы? — доедая тушеную капусту, спросил вечером Волков.

— Хватает, — вытирая застиранной салфеткой седые усы, лаконично отозвался гробовщик.

— Обслуживаете и госпиталь? — решил не отставать Антон.

— Бывает.

— Ваш… — майор немного замялся, подбирая нужное слово, — ну, товар, отвозите сами или они забирают? И как часто?

— Эсэсманы не любят, когда в замке появляются чужие, — ответила вместо мужа Барбара. — Они заказывают то, что им нужно, а потом приезжают на грузовике. Хоронят и солдат, тогда приезжают из частей, тоже на машинах. Пан хочет еще что-нибудь спросить?

— Да, — не унимался Волков. — Хочет. Где и как хоронят казненных?

— Не знаю точно, — Бронислав почесал мизинцем бровь, — я для них ни разу ничего не делал. Пан слышал про ров в Калинках? Кому там нужен мой «товар»?

— То Калинки, а если здесь, в городе или в тюрьме?

— Тогда в мешках, — авторитетно пояснил гробовщик. — Отвозят на старое кладбище, знаете, которое за варшавским шляхом, и в яму.

— Всех в одну?

— Вряд ли. Помнится, Вацек однажды рассказывал, что ему заранее приказывают вырыть несколько могил. Он, на случай всякий, ведет учет, так, для себя.

— Вацек? — недоуменно посмотрел Волков. — Кто это?

— А-а, — пренебрежительно махнула рукой Барбара, прибиравшая со стола. — Проше пана, то кладбищенский сторож. Дурной человек, если занят таким делом. Мой муж помогает отправлять на тот свет немцев, чтоб им… Вацек отправляет своих.

— Помолчи, — буркнул гробовщик. — Этим тоже должен кто-то заниматься, Пану нужен Вацек?

— Нет, — протянул Антон, — но я буду весьма признателен, если вы мне заранее сообщите о прибытии машины из какой-нибудь расквартированной вне города части или госпиталя. Грузите вы сами?

— Сам, а то соседи помогают, — старый гробовщик встал. — Немцы не любят моего «товара». Спокойной ночи. Мне завтра рано вставать.

— А я пройдусь, — сообщил хозяевам Волков.

— Пусть пан не забудет, что скоро полицейский час, — в спину ему сказала Барбара…

Спустившись по лестнице черного хода во двор, Антон немного постоял, любуясь теплым вечером и раздумывая, куда повернуть: в проходное парадное или податься в переулок? Выбрав переулок, он пошел к костелу — сегодня очередная встреча с Ниной.

Они уже виделись в парке, на рыночной площади, в ¡парикмахерской, и вот новая встреча в храме святой Терезы — вести девушку на явку Волков не хотел, но и место встречи ему не нравилось, тем более, что рядом с ним он чуть не столкнулся нос к носу с немцами, ехавшими по узкой улочке в черном автомобиле. Не вызовет ли у кого-нибудь подозрений посещения Ниной костела? Он специально спросил у нее: бывала ли она раньше в храме? Узнав, что да, немного успокоился, но ненадолго, — опять вставал тот же вопрос: где встречаться в следующий раз? Городок мал, податься просто некуда, как ни вертись, да еще природа наделила Нину броской внешностью, просто-таки притягивающей взгляды мужчин; с ней опасно заходить в здешние злачные места — обязательно какой-нибудь немец привяжется или все запомнят спутника красивой девушки. Вот уж когда привлекательная внешность, прямо скажем, не во благо!

Надо шустрить мозгами, придумывать нечто новенькое, не то быстро попадешь на зубок осведомителя Бергера, Бютцова или Лидена, начальника СС и полиции безопасности Немежа, — засекут твое неоднократное появление в обществе парикмахерши, и грош цена вашей головушке, Антон Иванович.

Нина немцам хорошо известна — через день она стрижет и бреет аэродромную обслугу и летчиков, а установить слежку за ее кавалером для эсэсманов не составит никакого труда. Пиковое положение, а придумать пока ничего стоящего не удается. Может, потихоньку посоветоваться с Барбарой — старушка прожила тут всю жизнь, знает город как собственную кухню, на которой она вдохновенно колдует, стряпая из скудных продуктов вкусные блюда. Глядишь, присоветует нечто толковое, чтобы глаза никому не мозолить и дело делать.