Обвиняется в измене

Бютцов, скрывая раздражение, поплелся к сгоревшему самолету. Глядя ему в спину, обер-фюрер поду мал, что мальчишка еще не понял до конца, чем грозит им обоим эта катастрофа, иначе не был бы так преступно спокоен.

Клюге натянул противогаз и полез в люк. Потянулись томительные секунды ожидания. Вот он появился, стащил с головы резиновую маску и жадно начал хватать ртом свежий воздух, вытирая рукавом потные волосы. Потом снова полез внутрь. Что там, черт бы их всех побрал, хоть сам лезь в еще не успевшее остыть чрево фюзеляжа!

Наконец-то! Клюге выбрался, держа в руках какие-то обгоревшие ошметки, и поспешил к шефу. Неужели нашел?

— Ну? — привстал при его приближении обер-фюрер.

— Страшная картина, — бледный Клюге никак не мог прийти в себя. — Как будто забрался живьем в печь крематория. Вот это все, что осталось от портфеля.

Бергер поглядел на спекшийся, бесформенный ком в руке шарфюрера и процедил:

— Упакуйте, как положено. Отправим в Берлин на экспертизу. И будем молить всевышнего, чтобы она показала, что сгорели именно те бумаги, а не другие. Как там, внутри?

— Жуть, — коротко ответил Клюге, — взрывом у них почти оторвало крыло, а потом удар об землю и пожар. Вы не можете себе представить…

— Могу, — махнул рукой обер-фюрер. — Я даже могу точно предсказать, что исчезнувший словак занимался именно тем мотором, где произошел взрыв. Для этого не надо быть провидцем.

Он замолчал, невидящими глазами глядя на измазанного жирной сажей шарфюрера. Как же все плохо-собаки не взяли след, прочесывание местности ничего не дало, русского и его напарника до сей поры не обнаружили, исчез словак-механик из аэродромной команды, лазили в могилу повешенного переводчика, пытался бежать кладбищенский сторож, около дороги нашли обгорелый кузов неизвестного грузовика и, с большой долей уверенности, можно предположить, что в городе исчезло несколько человек, — вот только кто и куда?

Хотя если нет следов и не беспокоятся собаки — все не так уж худо. Значит, никто не топтался тут около упавшей машины, а это шанс, пусть один из десяти, но шанс вывернуться и вновь завоевать полное благорасположение группенфюрера и вышестоящих. Да, это была просто попытка покушения на него, Отто Бергера. Неудачная попытка, за которую проклятые бандиты дорого заплатят.

Поднявшись, обер-фюрер медленно пошел прочь. Пора выбираться из леса и возвращаться в замок. Как этого не хотелось бы, но надо первым позвонить Этнеру и сообщить ему о случившемся, преподать все в нужном для себя свете и пообещать немедленно прибыть в Берлин с копией доклада. Именно так, презрев собственную болезненную слабость, выполнять долг.

— Мы возвращаемся? — полуутвердительно спросил пристроившийся рядом Бютцов.

— Здесь больше нечего делать. Распорядитесь, чтобы собрали все, что осталось внутри самолета. Металл не горит, проверьте наличие оружия, остатки документов на экспертизу, а несчастных похоронить с почестями. Они заслужили это.

Проклятая гарь так и лезет в ноздри. Потом долго еще будешь мучиться от преследующего тебя повсюду запаха, вызывающего неприятные воспоминания.

Нет, надо срочно предпринимать все необходимые меры и кончать работать со славянами — до добра это не доведет. Единственная надежда — при этой мысли Бергер мрачно усмехнулся: опять надежды — скоро ударят под Курском и Орлом. Придут в движение гигантские жернова войны, требуя все новых и новых жизней, пушек, танков, самолетов, а среди них вдруг да и потеряется этот, упавший в глухом, враждебном лесу. Главное — дотянуть до начала больших событий, а там станет несравненно легче: впереди либо огромный успех, либо столь же огромное поражение — третьего на этой войне не дано.

Что такое случившееся здесь в масштабах войны — мелкий эпизод. Эпизод тайной войны, эпизод в судьбе, операции «Севильский цирюльник». Если бы не было фронтов, то на случившееся обратили бы самое пристальное внимание, а так — помусолят немного и успокоятся, только бы экспертиза не подвела под гильотину. Но пока остатки портфеля в его руках, об этом можно не беспокоиться…

Вместо эпилога

Когда тихо затрещал звонок кремлевской вертушки, Лаврентий Берия слегка поморщился — наверняка опять звонит «Маланья», так за женоподобную внешность прозвали в определенных кругах Маленкова, набиравшего все большую силу и все более приближавшегося к вождю. В последнее время Маленков искал союза с Берией против «стариков», особенно Молотова, пользовавшегося благорасположением Сталина.

Нехотя сняв трубку, нарком подавил вздох раздражения — ссориться с «Маланьей» не стоило, настораживать его тоже. С заметным грузинским акцентом Берия сказал:

— Слушаю.

— Как дела? — вкрадчиво осведомился Маленков.

— Дела? — саркастически хмыкнул Берия. — Вы же знаете, что информация оказалась ложной. Вражеские происки. Участников операции наградим. Я думаю, Красного Знамени будет достаточно для основных исполнителей, а остальным по «звездочке». Разбрасываться орденами не следует.

— А потом? — помолчав, тихо спросил Маленков.

— Что потом? — не сразу понял нарком.