Обвиняется в измене

— Не мало четырех?

— Тут заколдованный круг: пошлешь больше — не проскочат, меньше — не управятся. Думаю, достаточно. Задачу поставим: прежде всего разведать как следует, а представится возможность — подорвать.

— А есть агентурные сведения?

— Не располагаем таковыми. Связи нет, попробуй-ка просочись сквозь такое сито.

— Как собираетесь перебрасывать?

— Попытаемся водичкой. Вот сюда, — капитан указал пальцем точку на карте. — Торпедным катером «Г-5» поначалу, потом пройдут берегом.

Начальник разведки помолчал некоторое время, словно взвешивая, все ли до конца продумано, потом спросил:

— Кто старший?

— Младший лейтенант Одинцов из флотских.

И снова молчание. Первым нарушил его командир разведбата. Видимо раздумывая о судьбе подчиненных, он спросил;

— А когда возвращение намечаете?

— Полагаем, недельки им хватит. Тот же катерок заберет в том же месте. Цветной пляж называется, — начальник разведки хмыкнул, — купаться там прежде было одно удовольствие, камешки разноцветные, что твоя мозаика, а море, — он зажмурился, — ласковей доброй тещи. До мостика этого оттуда километров десять, если прямиком.

— Сомневаюсь я. И моста не взорвем, и людей погубим.

— Взорвать, может, и не получится, согласен, а вот информацию доставят точную, ручаюсь.

Уже прощаясь, начальник разведки повернулся к майору:

— И еще одно. Комдив вел разговор с авиаторами, возможно дня через три удастся организовать ночную бомбежку станции. Так что и это надо учесть.

Ночь выдалась безлунная. Со стороны Малахова кургана доносилась раскатистая канонада, словно разбуянившийся великан скатывал с круч гигантские глыбы. Где-то далеко, за Мекензиевыми горами, вспыхивали малиновые отблески. Небо над городом изредка высвечивали лучи прожекторов. На Сапун-горе полыхало зарево.

Торпедный катер приткнулся к свайному причалу. Что-то тягуче ныло, словно поскуливал щенок, — видно, борт терся о поперечные брусья пирса. На мостике из-за спины командира — лейтенанта — выглядывал совсем юный, почти мальчишка, шустренький краснофлотец-доброволец Гриша Березовский, прозванный в дивизионе боцманенком. Перед глазами начальства старался не мельтешить — не дай бог одумаются и оставят. Взяли его, честно говоря, без энтузиазма, скорее по необходимости. Боцмана ранило, и парнишка вызвался заменить его: подумаешь, дел-то туда-сюда не более часа, разведку высадить и обратно. «Дело знает», — подтвердил боцман. Учли и еще одно — пулеметом владеет отменно, с завязанными глазами разбирает и собирает.

По берегу прошел какой-то моряк. Видимо увидев знакомый катерок, довольно громко опросил командира:

— Куда идешь?

— Куда, куда? — раздался недовольный голос с катера. — Иду за горизонт.

На сходнях закачались тени. На палубу вошли четверо. Впереди высокий, стройный, плечистый — младший лейтенант Одинцов, Гришка его встречал раньше. Поговаривали — лихой вояка, мастак брать «языков». Следом трое, лиц не различить, по комплекции под стать старшему, последний, пожалуй, мелковат. Все во фрицевской форме, со шмайсерами, за поясами гранаты с длинными ручками, ножи в чехлах, за спиной мешки.

Разместились без суеты в желобах — торпед катер не брал.

— Готовы, что ли? — спросил лейтенант. — Уселись?

— Порядок. Трогай, — засмеялся кто-то на корме и добавил — На ухабах не вывали, ямщик.

— Отхожу! — прозвучал голос командира.

— Удачи, — донеслось с пирса. — Ни пуха ни пера!

— К черту, — отозвались из желобов.

Натужно заурчали моторы. «Г-5» неторопливо развернулся, прошел вдоль берега, где не было заграждений, и устремился в море. Забурлила вода, мелко задрожал корпус, катер, набирая скорость, понесся в ночь. По обе стороны вспыхнули мерцающим светом зеленовато-фосфорные буруны. Ветер вперемежку с солеными мелкими брызгами хлестанул по лицам.

— Эх! Прокачу! — раздалось с кормы. — Резвей, залетные!

— Держись крепче, да не трепись! — потребовали с мостика.

Впереди чернильная мгла. Лейтенант, подсвечивая фонариком, посматривает на часы и компас, сам с собой разговаривает.

— А теперь немножечко подвернем на курс триста. Т-а-акс.

Катер наклоняется на правый борт. Разведчиков окатывает волной.

— Осторожней!

— Не размокнете, не сахарные, — летит с мостика.

Командир волнуется, опять шепчет:

— Снова подвернем, пойдем прямехонько на норд. Та-акс.

«Г-5» вновь кренится. Всплеск обдает корму.

Через несколько минут катерок сбавляет скорость, идет почти бесшумно. Вокруг слегка посветлело. Лейтенант водит биноклем прямо перед собой. Берега еще не видно, но по расчетам он совсем близко. Командир оборачивается:

— На корме! Приготовьтесь! Сейчас подойдем. Как скажу — прыгайте, тут неглубоко.

Мотор вскоре затих. Катер, плавно покачиваясь, еле скользит, под днищем журчит вода. Неожиданно за кормой вспенивается — кораблик гасит инерцию. Берег уже открылся узкой полоской гальки и сплошным, теряющимся вверху темно-зеленым ковром. Прибоя нет, море словно дремлет.

— Все! Прыгайте! Дальше нельзя — мелко.