Обвиняется в измене

Проходя мимо, Ромин сделал ему знак следовать за ним, пробежал рысцой через полупустой зал ожидания и выскочил на площадь. В глаза ударило уже по-весеннему яркое, но еще не жаркое солнце, стало веселее, скачущие мысли немного успокоились, потекли ровнее, и задуманный план показался легко и просто осуществимым, — надо только привести жертву к знакомому двору с проходным парадным, выводящим к запутанной системе деревянных помоек и сарайчиков, между которыми протоптаны узкие тропки. Весь секрет в том, что забор, огораживающий проходной двор, на первый взгляд целый, но если раздвинуть известные тебе доски и пролезть в отверстие, то попадешь в другой двор, столь же тесно застроенный всякой дребеденью, а оттуда, через заброшенный сарай без дверей, в следующий двор, откуда есть выход на улицу, ведущую к вокзалу.

Этот лабиринт Ромин обнаружил случайно и несколько раз прошел по нему — просто так, на всякий случай, еще не думая, как и зачем он сможет ему пригодиться. А вот и понадобился!

Так где кончать с ватником? Завести его поглубже в лабиринт сараев и помоек или пристрелить прямо в подъезде?

Шагая по улице, Ромин незаметно оглянулся и с удовлетворением отметил, что человек в ватнике идет за ним как привязанный, аккуратно выдерживая достаточное расстояние. Иди-иди, голубчик, если бы знал, что за мысли в голове у того, за кем ты так стремишься, то вряд ли бы так спешил. Но кто может заранее знать свою судьбу?

Интересно, есть у этого владельца серых валенок с галошами из автопокрышек жена и дети? Или живет бобылем, так и не решившись обзавестись семьей? О связном Ромин ничего не знал, кроме его внешности, пароля и условных знаков, которые следовало подать при прекращении связи или при необходимости внеочередных встреч.

Знакомый подъезд, выходивший во дворы-лабиринты, неумолимо приближался, и Ромин снова начал нервничать, бросая по сторонам быстрые взгляды. Тревожно все: прохожие, дребезжащие трамваи, шумная ватага ребятишек, бабки с кошелками, возчики на лошадях, запряженных в ломовые дроги. Появилась нервная зевота, мизинец на правой ноге стало сводить судорогой, а пальцы рук сделались просто ледяными.

«Надо бы, конечно, — подумал Ромин, — вновь заранее пройти по маршруту отступления, но нет такой возможности и приходится уповать на удачу, которая от него еще ни разу не отворачивалась. Авось и сегодня повезет».

Войдя в подъезд, он шагнул за порог, в прохладный сумрак, пахнущий старым трухлявым деревом, гнилой капустой и пригорелой картошкой. Придержав дверь, чтобы та не хлопнула, он затаил дыхание и напряженно прислушался — не скрипнут ли половицы ведущей наверх лестницы? На втором этаже площадка, ведущая в квартиры, а внизу только помещение какой-то давно не существующей конторы, ввиду необходимости ремонта и отсутствия дров, не занятой под жилье для эвакуированных.

Выход во двор расположен в глубине подъезда, в темном закутке под лестницей. Метнувшись туда, он дернул за ручку, проверяя, открыта ли спасительная дверь. Слава богу, открыта.

Вернувшись, Ромин тихонько приоткрыл наружную дверь, оставив щель для наблюдения за происходящим на улице. Поглядывая в нее, он стянул зубами с рук варежки и сильно потер замерзшие пальцы о грубое сукно шинели, — нельзя, чтобы они плохо слушались, сейчас многое решится, а действовать надо быстро.

Человек в промасленном ватнике не торопился, шел неспешно, посматривая по сторонам. «Ну, чего тянешь, скотина?!» — мысленно поторопил его Ромин.

Наметанным взглядом Ромин прошелся по лицам и фигурам прохожих — женщины, старухи, двое-трое мужчин разного возраста. Вроде не похоже, что за «ватником» тащится хвост. Так что, господин поручик, кончим связного здесь или поведем во двор? Пожалуй, под лестницей такой заманчиво-темный уголок, тихий, куда редко заглядывают, судя по скопившемуся там давнему мусору, — может, прямо там и…

Он успел отскочить в сторону, когда мужчина в ватнике подошел к дверям подъезда. Сразу оказаться с ним лицом к лицу для Ромина было выше сил. Ухватив вошедшего за рукав, он потянул его к темному закутку под лестницей.

— Все нормально? — облизнув языком внезапно пересохшие губы, спросил Ромин. — Принесли?

— Да, — связной протянул ему туго свернутый листок. — Деньги привезли?

— Конечно, — беря левой рукой сообщение и опуская его в карман, ответил Ромин. Правую он сунул за отворот шинели на груди и, мгновенно выхватив пистолет, ткнул стволом в ватник стоявшего перед ним человека.

Выстрел прозвучал глухо, как негромкий хлопок в ладоши. Лицо связного сразу приобрело какое-то удивленное выражение, и он начал медленно оседать на пол, полуоткрыв рот с побледневшими дрожащими губами. Ромин толкнул его глубже под лестницу, придержал тело, чтобы оно упало без стука. Сдвинул ногой ближе к стене серые валенки с галошами из автомобильных покрышек, на секунду задержался, настороженно прислушиваясь, а потом, распахнув дверь, ведущую во двор, выскочил туда.