Обычное, доброе, последнее утро

– Это так славно, когда наступает момент, приближающий людей к безмолвию, – Нила закурила прямо в комнате, выбросив руку в окно, дабы частично пресечь попадание никотина в квартиру. – Это как бы гармония двух душ. Но это опасное состояние, – Нила потерла виски, голова раскалывалась и анальгетики уже давно не спасали от боли. – Такое единение сродни растворению.

– Не согласна с тобой, – женский голос был более низким, с чувственной хрипотцой, в которой угадывались настойчивость и нежность. – Раньше мы угадывали друг друга. Повезет- не повезет, в точку или мимо. А сейчас... Мы знаем, без гаданий и промахов, что происходит между нами. Разве это плохо? Это всего лишь иной уровень отношений. И знаешь ли… – женщина приятно рассмеялась, – я не собираюсь ни в ком растворяться! Иначе потеряю себя! А мне это ни к чему.

Нила выбросила ловким движением окурок в пропасть ночного пространства.

– Это радует, – поежившись, Нила закрыла окно и натянула рукава банного халата до самых костяшек изящных рук. – Потерять себя – самое страшное, что может произойти с человеком, – она грациозно поджала ноги и уселась в отдутое, комфортное кресло. – Так интересно, – задумчиво прозвучала она, – ты спасаешь людей. В основном у тебя это получается. А я их спасти не могу. Но знаешь… – Нила тряхнула плечами и облокотила подбородок на исполосованное белыми шрамами запястье, – мне намного проще. Вот спускаюсь я каждый день вниз. И мне не страшно от того, что я причиню кому-то боль. Самое плохое, что могло произойти, уже свершилось с теми, кто ждет меня. Да нет же! – Нила весело протестовала самой себе, – они даже и не ждут меня! Они просто лежат. Лежат, лежат и ждут своей беззвучной очереди. Зачем-то, для чего-то и так нелепо, – Нила помолчала и продолжила, – наша система такая странная. И порочная. Уродливая и коррумпированная. А самое главное – неудобная. Вот, страшно неудобная. Ума не приложу, зачем складировать трупы? Зачем их изучать? Как будто от этого что-то изменится? Чудеса, да и только, – Нила хмыкнула и приняла в руки бокал шампанского, в котором игриво суетились пузырьки, отчаянно пробираясь вверх. – Отчетов никто не читает, ставят лишь галочки, мол, да, вскрытие доказало смерть. Смешно! – Нила в несколько глотков опустошила бокал и поставила на пол, не желая продолжать опьянение. – У меня будет просьба.

– Говори.

– Если со мной случится летальное происшествие, – Нила засмеялась и два женских голоса слегка растрясли глубокую ночную тишину, – умоляю тебя, милая Фрая, не позволяй никому ломать мою грудную клетку и срывать кожу с лица. Ничего нового там не обнаружат. А некрасивой я останусь навсегда, – на секунду повисло обоюдное молчание, – я серьезно. Вот представь. Жила я такая, красивая и умная, а потом – бац! Какой-нибудь полудурок, типа Птолемея, возьмет и разберет меня на части. И подумает он: «Фууу, такая красивая, а так воняет», – Фрая рассмеялась, – ты не смейся, я же серьезные вещи объясняю! – настаивала Нила, подавляя улыбку, – ты же с сонными работаешь, а я все. С теми, кому можно вытаскивать мягкие мозговые оболочки и рассматривать, словно калейдоскоп, их прозрачность, мутность, кровенаполнение, экссудат и все прочее желатинообразное нечто, что когда-то выдавало глупости, шутки и мудрость. Понимаешь? – Нила улыбалась. Она взяла женщину за руку и притянула к себе, – слушай меня очень внимательно. Если ты любишь меня взаправду, охраняй меня, пожалуйста. Оставь мое тело таким, какое оно было, что бы не случилось при переходе туда, – Нила подняла палец вверх и прищелкнула языком, – и еще очень важное, – женщина заговорила шепотом, почти у самого уха союзницы, чувствуя скулами и лобной частью приятное щекотание от темных прямых волос, которые благоухали чем-то свежим и определенно фруктовым, – если я впаду в терминальное состояние… не вытаскивай меня из того запределья, в котором я буду. Просто отпусти. А еще лучше – помоги.

– Идиотка. Я не собираюсь тебя убивать, – грубо отозвалась Фрая, всплеснув руками.

– Дурочка! – парировала Нила, – я не прошу тебя меня убивать! – она снова взяла в свои руки загорелые, крепкие руки подруги, – ну, поговори со мной там. Направь, что ли. Выведи, короче, меня к свету. Договорились? – Нила серьезно посмотрела в глаза кареглазой женщины, – пожалуйста. Ты будешь моим... – Нила мечтательно вскинула голову, – …Доктором Сон, – и улыбнулась, целуя мягкие губы.

***

– Зачем вам ехать в такую рань? – Фрая вышла на кухню, кутаясь пледом и щуря одолеваемые сном глаза.