Обычное зло

– Привьет! Йа-но-ул? – с заметным акцентом сказал он дежурной по станции, вышедшей встречать проходящий «Москва – Екатеринбург».

– И вам того же, – бойко ответила дежурная. – Угадали, чего уж там. На перроне – не курить, штраф!

– На-а-айс, – широко улыбнулся иностранец, блеснув идеальными зубами. Акула какая-то, а не пассажир. Но сигарету, не зажигая, выкинул.

– Марина Федоровна, – на всякий случай, подумав, что это имя, представилась дежурная, поправляя оранжевый жилет. – Горбунова.

Иностранец приветливо кивнул, но говорить больше не стал: подхватил чемоданчик, закинул на плечо яркий рюкзак и двинулся в сторону надписи «Выход в город».

Дежурная посмотрела ему вслед, но через пару минут и думать о нем забыла – хватало забот и важнее.

Иностранец тем временем размашисто шагал по небольшому зданию вокзала, крутя головой во все стороны. Казалось, он поражен увиденным, хотя в голове его были совсем другие мысли: "Камера наблюдения. Вторая. Дежурный полицейский. Напарник. Пистолеты у обоих. Еще одна камера – странно для такого захолустья. На кой мне черт это все замечать? Рефлексы…".

На этом умном слове он вышел из вокзала и подошел к первому попавшемуся такси.

– Nice to see you! Зьдраф-ствоуй-те. Мнье надо Совьетская-стрит, twenty eight. Двадьцат восьемь.

Таксист, хмурый мужик невнятного возраста в кепке и потертой куртке, изобразил ответную улыбку. Как мог. Наш народ в целом неулыбчив, но ради того, чтобы ошкурить заезжего иноземца, готов и не такие подвиги.

– Двести долларов! – продолжая скалиться, загнул он несусветную сумму.

Иностранец уже открыл заднюю дверь его ржавой «волги», бросил туда чемоданчик. После этого сел на переднее пассажирское, сделал потише «Радио шансон» и уверенно ответил водиле:

– Двадьцат. Не на-ебь-еш!

Справившись с трудным русским словом, он шумно захлопнул за собой дверь. Таксист пожал плечами, согнал с лица неуместную улыбку и поплелся за руль. Двадцать баксов – это тоже три тарифа, не хрен собачий.

Сперва водила молчал, но через пару километров извечная привычка говорить за рулем дала знать.

– Вы к нам по делам?

Иностранец повернулся и в упор посмотрел на небо, по-прежнему широко улыбаясь. Только вот глаза у него были нерадостные. Спокойный жесткий взгляд, как у следака, который крайний раз и отправил таксиста к хозяину на пять с половиной лет.

– Yes, – коротко ответил приезжий и повернул лицо к лобовому стеклу.

– Ну, йес – это мы понимаем. Не деревня, чай. Бизнес, значит. Дело хорошее. У нас тут места хорошие, просторы какие! Две речки, опять же…

Иностранец не отзывался. Хрен его разберет, понимает, хоть? Да какая разница, наш человек за рулем с любым по душам поговорит, даже с глухонемым.

– И городок тихий, люди хорошие… Да. Обычно хорошие, только в этом году чего-то накосячили. Слышал, девку у нас убили две недели назад? Да хотя откуда тебе слышать, пень нерусский. Короче, херово вышло, отмороженные какие-то поработали. Может, гастролеры? У нас таких мудаков и нет, вроде как. Если чего где спереть, это я понимаю, сам грешен, но так-то зачем? А, может, маньяк. Менты ищут, конечно, но с них толку хрен… За машину угля посадить – это запросто, а реальных бандосов ловить кишка слаба.

Иностранец молча качал головой в такт какой-то песне из магнитолы про зону, маму и багульник в таверне, казалось, вообще не поняв ни слова из сумбурной речи таксиста.

– А чего там искать, на Советской? В гостиницу надо? Она у нас на Ленина.

– Дом двадьцат восьемь, – как попугай повторил приезжий. Все-таки чего-то понимает, не совсем пенек.

– Жалко девку-то, – объезжая огромную лужу прямо посреди дороги, продолжил таксист. – Она ж сюда к тетке приехала на лето, в кои веки проведать, с детства не была. Светлана Николаевна человек хороший, учительница, меня еще в школе учила. На пенсии сейчас, а тут горе такое. Девка эта, Вероникой звали, она ж замужем, только муж не смог приехать, военный он или кто-то там. Одну отпустил. А тут вот… Эх-х-х, ебана жизнь!

Водила стукнул рукой по рулю и досадливо сморщился. Несмотря на пару ходок за воровство, убийц он не понимал и сам побаивался.

– Мэниак? – словно проснулся иностранец и снова требовательно посмотрел на таксиста.

– А, да хрен его знает! Короче, расклад такой, как мне Серега рассказывал, водитель с райотдела: Вероника эта с утра пошла на речку, загорать. На Янаулку, у нас же еще Буя, но там ключи холодные. Пошла и пошла, днем уже ей Светлана Николавна звонит, а телефон отключен. Вне зоны там, ну, знаешь. Так и не нашли трубку-то, небось, в воду выкинули. Ближе к вечеру заволновалась, попросила пацана соседского, Мишку, съездить на велике, он все наши пляжи знает. Ну, он и нашел. В кустах, голая лежит, горло перерезано, кровищи лужа. Изнасиловали, понятное дело. Жуткая тема, как по мне. Беспредел.

Иностранец что-то быстро сказал на английском – то ли ругался, то ли молился, не поймешь.

– Ась?

– Подозрьение? Кто-то задьержали?