Обыкновенная история

…десятилетнего Гончарова крестный отец отвез в Москву и отдал в дельное заведение, как сказано в записках. Это дельное заведение – Московское коммерческое училище, куда и поступили оба брата Гончаровы, в младшее отделение. Николай кончил курс в коммерческом, и по всем сведениям его ясно было видно, что это было действительно «дельное» заведение того времени; кончил ли курс в коммерческом училище Иван Александрович и долго ли там учился, это неизвестно[71], да и вообще о всех юношеских годах писателя почти ничего не известно. Брат иногда говорил со мной об этом времени. От него я узнал, что Иван Александрович лет десять, до поступления в университет, больше жил в Москве, – «там ему лучше нравилось, чем дома, – прибавлял он грустно; – крестный же его баловал: бывало, отпустит погостить к своим родным или знакомым, а он так загостится в своей Москве, что совсем нас забудет, и маменька не может его выписать. Ветреный был! Он и мне писал по-ребячьи, – помню его насмешливую фразу: „Ну что ты киснешь там, дома, Коля, – приезжай сюда, в Москве весело!“ А я, признаюсь вам, сколько ни посещал Москвы, никогда мне она так не нравилась, как наш милый Симбирск. Но брат мой, несмотря на суету, и в Москве находил время много читать. Бывало, целый каталог пришлет показать, что он там прочитал: дети мы были, пустенькое любили. И теперь в Москве много Евстигнеевых да Манухиных с московской литературой, а тогда их было еще больше. Забавно иногда брат описывал новых знакомых; проказничал немало, а, впрочем, не кутил. Особенно восхищался он тогда французской литературой – французский язык он знал так же хорошо, как я немецкий». <…>

Что касается мировоззрения и взгляда на жизнь, то положительно можно сказать, что Гончаров в юности был такой же восторженный мечтатель, как все мы, юноши тридцатых и сороковых годов, да иначе и быть не могло. Время было такое – эпоха самого крайнего романтизма в Европе и в нашей молодежи. <…>

В 1830 году Гончаров хотел поступить в университет, но по случаю холеры университет был закрыт, и потому пришлось поступить позже. Курс университета продолжался тогда три года, и Гончаров кончил его блистательно. <…>

Нечего добавлять, что эти три года студенческой жизни были для Ивана Александровича самые счастливые! Брат его мне говорил, что «из университета он часто писал самые веселые и занимательные письма, которые, к сожалению, затерялись».

Одно только студенческое письмо Ивана Александровича каким-то чудом не затерялось у брата, и он хранил его, как сокровище. Оно было написано на трех почтовых листках, мелким, бисерным почерком; по содержанию это была передача разнообразных впечатлений студента. То он воздает должное поклонение профессору и удивительной лекции его и тут же прибавляет, что в Кремлевском саду встретил незнакомку, с которой неожиданно познакомился коротко; то рассказывает серьезную беседу с товарищами о философии, поэзии, логике и тут же сообщает о самом пустом случае с ним на улице.

По окончании курса Гончаров приехал на родину. Двенадцать лет он не видел родного городка, – и можете себе представить, говорит его биограф, какое безотрадное впечатление произвела на молодого Гончарова сонная жизнь Симбирска после кипучей и животрепетной жизни столицы?.. Несмотря на то что Гончаров любил родной город, и особенно дом матери, и в письмах брату писал: «Завидую, что ты теперь дома, а я между холодными чужими», несмотря на все это, Гончаров написал самую жалкую картину нашей провинциальной жизни: «Сон Обломова». Однако, несмотря на эту жалкую картину провинциальной жизни, Гончаров все-таки с год прожил у матери и, по-видимому, намеревался остаться в Симбирске, потому что поступил на службу в канцелярию губернатора, но в конце года не выдержал и с тем же губернатором уехал в Петербург «делать карьеру», говорит критик, то есть определился на службу и погрузился в чиновный петербургский омут на пять лет[72]. В эти годы он так въелся в службу, что даже редко писал к своим. По рассказам брата, Иван Александрович был принят в доме Майкова, старика художника, там он учил детей (Аполлона, будущего поэта), там он занимался живописью и впервые попробовал свой литературный талант. Друг дома, молодой Солоницын, затеял издавать домашний, писаный «журнал»[73] и в сотрудники пригласил Ивана Александровича. Гончаров в журнале Солоницына написал два первые рассказа. Эти пять лет чиновничьей службы, само собой, отразились на молодом человеке, которому этот мир раскрывал те отрицательные стороны, которые целиком вошли в его первый роман «Обыкновенная история», где фигура типичного чиновника-дельца, дяди Адуева, художественна и правдива, как сама жизнь.