Обыкновенная иstоryя

Саша же наслаждалась Европой, возможностью побывать в тех прекрасных городах, о которых она грезила в Грачах, с книжкой в руке, побродить среди картин и мраморных скульптур. Однажды она поехала за границу на машине и побывала везде, где хотела. Ее сердце замирало от восторга на узких улочках, мощенных брусчаткой, под каменными сводами домов, видавших Шиллера, Гейне, Стендаля… Сашина первая любовь, литература, стала наконец разделенной. Нет, Саша пока ничего не написала, но она дышала одним воздухом с теми, кто создал шедевры. Сотен лет, разделяющих ее с кумирами, словно бы не существовало.

С выбором любовницы Тафаев не ошибся. Под ее влиянием он сделался расчетливее, осторожнее и перестал распыляться на мелочи. Друзья и коллеги стали говорить о нем с уважением. Ведь Саша проводила время не только в бутиках и салонах красоты, но и в театрах, на вернисажах, на мастер-классах, если находила их интересными. В любой компании она умело подбирала тему для разговора и приятно удивляла своей начитанностью и образованностью. Другие красивые куклы стали на нее коситься. Гляди-ка! Кукла с мозгами! Да на кой они нужны?

Но интуиция подсказывала Саше, что короткая эпоха гламура пройдет, как только закончатся деньги. Это угли тлеют долго, а у спички век короток. Вспыхнула и погасла. Хорошо, если подожгла фитилек и свеча будет чадить во мраке еще какое-то время. Но и она в конце концов погаснет. Мишурные ценности гламура настолько же недолговечны, насколько не востребована большую часть года елочная гирлянда. При отсутствии денег можно обойтись и без нее. Здоровый запах хвои куда как полезнее. И что тогда будут делать все эти силиконовые красотки?

О своем будущем Саша пока всерьез не задумывалась, но на всякий случай занималась самообразованием. Она начинала понимать, что они с Тафаевым разные люди. И в конце концов до нее дошло, что связывает их только постель. И что Тафаев примитивен.

Его время скоро должно было пройти, время большого хапка, но Тафаев этого не понимал. Уже надо было приспосабливаться к новым условиям: грянул очередной кризис. Прошел он мягко, плавно, не как предыдущий. Никто не тащил из магазинов соль и спички ящиками, не запасал тушенку и макароны. Аккумулировали активы и прятали денежки по ячейкам и счетам в зарубежных банках.

Сашина тетка сумела выйти сухой из воды, хотя по девелоперам этот кризис ударил довольно ощутимо. А вот на Аркадия Андреевича, бывшего Сашиного босса, завели уголовное дело. Он вмиг стал невыездным и целые дни проводил теперь в прокуратуре, разбираясь с тем, куда делись бюджетные деньги, да в банках, улаживая возникшие проблемы с непогашенными кредитами.

Когда Аркадий Андреевич позвонил и попросил о встрече, Саша очень удивилась. Она-то здесь при чем? Но согласилась, в память о том, что в первый Сашин московский рабочий день Аркадий не уволил бестолковую «уйди-не-мешайся», а дал ей шанс.

В ресторане было многолюдно, несмотря на кризис. Все столики заняты, и официантам приходилось побегать. Саша оделась буднично, но с тем особым изыском, который сразу выдает завсегдатая дорогих бутиков. Неброская роскошь во всем, начиная от мягких замшевых сапожек и до часов на запястье, в которых лишь слепой не разглядит подлинного «Картье». Аркадий долго ее рассматривал, прежде чем заговорить о своем деле. Наконец сказал:

— А ведь когда-то я планировал сделать тебя директором магазина. Смешно.

— Почему? — пожала плечами она.

— Ты птица дальнего полета. Кто бы мог подумать, что передо мной сейчас та самая девочка из Грачей! Я правильно назвал твой родной город?

— Да.

— Говорят, ты живешь с Тафаевым.

— Да, я его любовница. — Она давно уже разучилась краснеть. Когда Поспелова все допытывалась у Саши, обрезан ли ее любовник, она спокойно удовлетворила Ленкино любопытство и даже рассуждала на эту тему еще минут пять. Обрезан, и что? Много новых ощущений.

— Саша, помоги мне, — вырвалось у Аркадия. — Поговори с ним. Я ведь не один брал, и я запутался. Твоя тетка тоже в доле, и я подозреваю, что львиная доля прибыли досталась именно Лике, а не мне.

— Ты хочешь, чтобы я сдала родную тетку? — Саша насадила на соломинку для коктейля засахаренную вишенку и попробовала ее языком на вкус. Сидящий напротив мужчина так и приклеился взглядом к эротичной блондинке. Вот уже три года, как Саша буквально объедалась сексом, что не могло не сказаться на ее внешности. Она стала плавной, текучей, как струйка клубничного сиропа, взгляд затуманился, растаявшее сердце затопило грудь чем-то липким и сладким. — Я ничего не знаю о ее делах, — вишенка оказалась невкусной. И вообще: этот разговор Саше не нравился, он был скучен.

— Но можно ведь все замять. У Тафаева огромные связи.

Ее больше забавляло внимание мужчины напротив, чем отчаяние бывшего босса. Ну, сядет он, и что? Саша целых два года делала план, чтобы этот человек жил безбедно и учил своих детей за границей. Отработала сполна.

— Полянкин с Беловой поженились, — сказал вдруг Аркадий. — У них дочка родилась. Меня позвали в крестные.