Обыкновенная любовь

Тишина.

Тишина – тоньше комариного писка,

даже сверчки молчат, будто в сомнении:

петь иль не петь?

Вот на окне поднимается штора-кулиска.

В театрике нашем опять представление.

Приходи посмотреть!

На кухонной сцене кипят повседневные страсти.

Слава цедит слова, как сквозь мелкое сито.

Плачет мама.

Отрешенно молчит о своём усталый мим Настя.

Сезон театральный открыт. Окно открыто.

Снова – драма.

Мы снова играем жизнь.

И снова играем в жизни.

Фразы хрупкие упрямо громоздим в горку,

только держись.

Что там ваш Гамлет-принц? Мы изощрённо-капризней,

а в репликах каждый – ну просто Гарсиа Лорка…

Занавес.

Бис!

У Петровых…

Горизонт покривился… Эх, синус – не синус?..

Проще: смайлик, мордашка дурацкая.

У Петровых сегодня особая акция

под названьем «Семейное счастье на вынос».

Делят мебель и деньги, посуду и книги,

делят счастье, что в браке накоплено.

Делят счастье на части. Разбито, раздроблено…

Делят яростно. Плачут. Заходятся в крике.

Ну а в небе – как будто в насмешку —

облака притворились ромашками.

Погадай!

Всё разбросано, смято и смешано.

Погадай, погадай, погадай – на вчерашнее.

Семейные вехи

Белая зала и праздничный стол.

Белый веночек.

Белое платье – новейший фасон…

…Утречко доброе! Мужу – рассол.

Где прошатался всю ночь ты?!

Дрых, что ль, без просыпу мордой в газон?

Белые вина за белым столом.

Белое, белое кружево слов…

…Сдохла машина? К чертям этот лом!

Нету котлеток. Рассольник и плов.

Вина и воды, ситро и…

И – Мендельсон, Мендельсон, Мендельсон

в звоне хрустальном, в блеске кристаллов…

…Дети болеют, все трое…

Бой под Полтавой устроишь

тем, в автоцентре? Герой без кальсон!

Утро осеннее. Брачный сезон.

Как я устала…

Сильная

Ты сильная тетка, привыкла авоськи таскать

и мужа вытаскивать волоком из передряг.

Душа каменеет, на камне гнездится тоска,

сквозь камень любовь прорастает – убогий сорняк.

Тая беспокойство до лучших (до худших?) времён,

ты близких своих направляешь спокойной рукой,

увесистым словом и даже, бывает, ремнём.

Завязаны будни и праздники в узел тугой.

У дочки не ладится с парнем, у сына синяк,

и плачется вечно подруга – мол, нету плеча.

Домашним борщом заедаешь несчастье-печаль

и чай ледяной попиваешь, как добрый коньяк.

Подруга малюет лицо и за модой следит,

вон, юбку пошила с воланом смешным позади.

На куртку твою не позарится пьяный бандит,

зато в ней тепло, хоть все утро по рынку ходи.

Мечтается дочке: богатенький муж, кадиллак…

Ты тоже мечтала, да только не помнишь, о чём.

И тлеет избушка, и конь закусил удила,

и дождь ошалевший последние астры сечёт.

Марь Иванна