Обыкновенная любовь

Нагадала парнишке — хорошее ли, плохое ли,
Прибежал — помоги, мол, не то убью себя…
Что ж, она — из богатых, её ублажали-холили,
И красивая: губки-вишенки, глазки-бусинки…
Он, конечно, влюблён — так отчаянно, безвозвратно и
Безнадежно — безденежье, обнищание.
Он, конечно, уйдёт — добывать себе славу ратную,
Безделушку подарит ей на прощание…
А военное время по тропам дождём лило,
И хлестало, и небом слепило пылающим.
К ней сваты за сватами. Ей весело.
И она не ждёт его.
У отца на примете богатый соседский лавочник.
Тут и свадьбу сыграли — на счастье посуду разбили.
И помчались годы, и — вот она: щёки заревом,
Расплылась, раздобрела на мужнином изобилии,
Хоть полотна пиши — пышнотелая баба базарная.
И, как водится, зори майские, цвет черешневый,
И, как водится, пел соловушка — птаха райская…
Он вернулся — красивый, медалями весь обвешенный,
Взгляд орлиный и выправка генеральская.
Он — в родительский дом. Схоронили давно родителей.
Вниз по улочке зашагал, как былинный витязь.
А она у окошка — высматривает посетителей.
Он вошёл — вот и встретились. Вот и свиделись.
Он молчит. И она… Растерялись, как дети малые…
И головка её в чепце виновато клонится…
Он молчит. Он любил её. Он вспоминал её —
В том аду, где вообще ни о чём не вспомнится.
Он молчит — ей далекие битвы и громы слышатся,
И ещё — как всю ночь перед свадьбой стонала птица…
Ей немного стыдно себя — вот такой, расплывшейся,
Впрочем, стыд успел уже притупиться…
Он уходит — опять уходит. Чуть-чуть сутулится,
Но шаги отмеряет сурово, легко и чётко.
А она безнадёжно глядит и глядит на улицу,
Теребя векселя и банкноты, как будто чётки…

Напутствие

Ну сядь же, родной, ну выслушай,
помилуй — и пожалей,
коснусь я, как смысла высшего,
неловкой души твоей
и выдохну шелест имени,
склонюсь к тебе на плечо,
очисти, благослови меня…
О, как же ты юн еще…
Ещё не сомкнёт строфа уста,
ещё в уголке души
не зреет молитва Фауста:
«О молодость, не спеши…»
Послушай меня, я тоже
смотрела из-за кулис,
я тоже была, прохожий,
прохожий, остановись,
я тоже любила — грешница! —
вериги свои влача…
Налжёшься ещё. Натешишься
раскаяньем палача.
Любовь — это рай спасённый
и злая полынь-трава,
прости меня, мальчик весёлый,
за то, что она такова…
Устав от словесной ветоши,
и письма, и письмена
сожжёшь… Погоди, наверишься,
налюбишься допьяна,
надумаешься, намаешься,
свершишь над любовью суд,
а после поймёшь, мой маленький,
что вовсе не в этом суть…
Нагневаешься, напечалишься,
надкусишь плод бытия…
Вперёд же — ладья отчалила,
скользит по волнам ладья…

Незнакомство

(23:05)