Обыкновенные монстры

Он ощутил, как по коже орсина, нащупывая свежие шрамы от порезов ножом, скребут чьи-то ногти. Был ли это сон или явь, он не мог сказать. Но боль была реальной, она распространялась по его конечностям жаром, и глифик задрожал, посылая, как пыльцу по ветру, сны, чтобы другие тоже узнали об этом.

«Скоро».

– О, – прошептал он в темноте подземелья.

«Пусть они узнают, пусть увидят, пусть придут, пока не стало слишком поздно».

Генри Бергаст очнулся ото сна, наполненного незнакомым страхом, и растерянно огляделся вокруг, постепенно приходя в себя. Сон. Это был сон. Он находился в своем кабинете; воротник его рубашки был расстегнут, рукава закатаны. Час стоял поздний; судя по сгущающейся за занавесками синеве, был уже почти вечер. Огонь в камине потух. Костяные птицы щелкали клювами и беспокойно гремели о прутья клетки. Генри потер лицо, встал – спина его при этом заныла – и позвонил, вызывая своего слугу Бэйли.

Да, он ждал. С тех пор как из мира мертвых с перчаткой вернулся тот паренек, Овид. Теперь ему не хватало только приманки, которая привлекла бы другра.

Но она тоже скоро найдется. Он только что видел это во сне.

Войдя в узкую уборную, он налил в таз холодной воды, умыл лицо и, вытерев его рубашкой, уставился на свое отражение в большом зеркале. Глаза его были опухшими, тяжелыми, старыми. Поглаживая ладонями свою белую бороду, он изучал себя, словно незнакомца. Откинув волосы с лица, доктор смочил их на висках и снова пригладил. Затем открыл маленький шкафчик, достал оттуда ножницы и бритву и принялся неспешно сбривать свою бороду, часто останавливаясь, чтобы взглянуть на свое отражение в зеркале. Оттуда на него смотрело незнакомое лицо. Он поразился, когда подумал об истинном облике вещей, о том, что может скрываться под маской, о том, что мы видим лишь иллюзию. Ощупав пальцами свой голый подбородок, он стал сбривать волосы: сначала около глаз, затем у лба и, наконец, длинными движениями через весь череп, сбрызгивая голову холодной водой. И вот он уже стоит перед зеркалом, разглядывая мелкие кровоточащие порезы на своей непривычно лысой, костлявой голове.

Раздался стук в дверь. Бэйли не выказал ни малейшего удивления по поводу изменившегося внешнего вида своего хозяина. Высокий и худощавый мрачный мужчина просто кивнул ему и протянул полотенце, словно его вызвали именно для этого. Бергаст взял его и отвернулся.

«Ты сходишь с ума».

Он улыбнулся своему отражению. Отражение – безволосое, с кровоточащими порезами – улыбнулось в ответ.

Он поймал в зеркале взгляд слуги.

– Мы должны быть как вода, Бэйли, – пробормотал он. – Чистыми и пустыми.

Доктор вернулся в кабинет; слуга продолжал молчать. И тут Бергаст увидел, что ведущая к туннелю дверь открыта. В темноте притаилась маленькая фигурка – потрепанная, с кровью под ногтями, с всклокоченными черными волосами. От нее исходило едва заметное голубоватое сияние. Неизвестно, сколько она уже там стояла. Может, часы, а может, всего лишь мгновение. Но все было именно так, как и привиделось Генри Бергасту во сне.

Сияющий мальчик.

Марлоу.

Он вернулся.

Эбигейл Дэйвеншоу внезапно проснулась в своей постели. Она с замиранием сердца подошла к открытому окну и почувствовала, как на ее лицо падает вечерний свет.

Малыш вернулся. Марлоу.

Он вернулся.

Она знала, что это правда. Ее охватила дрожь. Снаружи было тихо, в воздухе ощущался еле заметный запах гари, будто где-то жгли листву. Она отдаленно почувствовала и запах воды, исходящий от озера. Однако не было слышно никаких звуков, по двору не бегали зовущие друг друга юные таланты – никаких признаков жизни. Ей настолько ясно приснился маленький Марлоу, что она знала, что это был не сон, не совсем сон. Приснилось ей и кое-что еще. Она редко видела во сне образы, но сегодня был как раз такой случай. Она была слепа и не могла сказать, видят ли то же самое зрячие, но ей приснился шагающий по полю мужчина в шляпе и плаще, и она ясно поняла, что это Джейкоб Марбер; а еще – пламя и плач, ее собственный.

Эбигейл понимала, что должна пойти к доктору Бергасту и рассказать ему о своем сне, но даже не представляла, как это сделать, не выглядя глупо. «Прошу прощения, доктор, но мне приснился кошмар…» И все же что-то подсказывало ей, что это не обычный сон. Следовало пойти. Накинув шаль, аккуратно расправив платье и пригладив выбившийся из прически локон, она завязала глаза повязкой, взяла березовую трость, чтобы идти быстрее, и открыла дверь.

Кто-то спешил мимо. По звуку шагов и запаху сухого хлопка и мочи она сразу определила, что это кто-то из старых талантов, которые для нее были все равно что призраки.

– Мисс Дэйвеншоу, – сказал дрожащий голос.

Это был мистер Блумингтон, живший в конце коридора.

– Вам лучше оставаться у себя, – произнес он, – сейчас не стоит выходить из комнаты. Мистеру Смайту мы сказали то же самое.

Умерив свою гордость, она повернула лицо в его сторону: