Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

До Нового года оставалось два или три дня. Около 22.00 я направился по некоторым делам на службу. Неторопливо собрался и вышел из подъезда. Моя медлительность в первую очередь определялась нежеланием возвращаться в казарму, но вариантов не было. На мгновенье я остановился, чтобы надеть рукавицы. Внизу на дороге стоял ЗИЛ 131, на котором только что вернулся старший лейтенант Тхоривский. На противоположной обочине тарахтела готовая к выезду санитарная машина. Николай, оживлённо жестикулируя, что-то объяснял начмеду, майору Бабинцу. Тот согласно кивал головой. В этот момент из соседнего подъезда выскочил лейтенант медицинской службы Коля Кислый и трусцой направился к дороге. На несколько мгновений он остановился возле своего начальника и, получив распоряжение, помчался в часть. Майор Бабинец вскочил в кабину санитарки, а ещё через минуту она уже мчалась по дороге.

Тхоривский устало направился к дому.

— Коля! — окликнул я приятеля. — Чего произошло?

Николай вяло взмахнул рукой и равнодушным голосом произнес:

— Помер он. Я ничего не смог сделать. Прямо у меня на руках и помер.

Из подробного рассказа Тхоривского выяснилось, что два солдата из батальона обеспечения решили обстоятельно подготовиться к наступающему празднику. Для этого они отправились в Хара-Бырку за водкой. Ни сильный, под сорок градусов, мороз, ни расстояние в восемь километров в одну сторону их не смутили.

Без сомнений, несмотря на вышеперечисленные трудности, бойцы благополучно вернулись бы в часть, если бы не их нетерпение. Имея в руках несколько бутылок водки, они не вытерпели и распили одну. Без закуски, на голодный желудок прямо из горлышка. На обратном пути они, изрядно охмелевшие, выбились из сил. Кирзовые сапоги и шинели не могли защитить от мороза и пронизывающего ветра. Алкоголь и усталость сделали своё дело, и уже возле части солдаты окончательно выбились из сил.

Один из бойцов не смог преодолеть последний склон и упал, теряя сознание. До казармы оставалось не более полукилометра. Тот, что покрепче, двинулся за помощью. Последние метры он преодолевал уже ползком. Вероятнее всего, он замёрз бы в ближайшем лесочке, но, на его счастье, со службы возвращался старший лейтенант Тхоривский и обнаружил бойца почти без сознания. Коля притащил солдата на руках в ближайшее подразделение, распорядился доставить его в санчасть, а сам побежал к дежурному по части. Через несколько минут он уже мчался на дежурной машине в «долину смерти».

Солдата он застал ещё живым и попытался сделать ему искусственное дыхание, но тщетно. Боец умер у него на руках. Так соседний распадок полностью оправдал своё неформальное название — «долина смерти».

Коля Тхоривский тоже умер в 2014 году. Инсульт.

Из письма капитана Зайкова

Андрюха, привет.

(…)

Да, Андрей на носу замена, разменял 16-й месяц. Сижу дома уже второй месяц, а время так медленно катится. Сейчас думаешь, быстрее бы замена, а в Союзе будешь думать — там всё-таки было лучше и проще, скорее бы обратно… Ждем план замены… Пока нет. Ну да ладно.

(…)

Привет тебе от Швыдкого (он НШ) и Ерофеевского (КР), т. е. тут маленький бердский филиал.

На этом заканчиваю. Пиши. Саня.

15.12.87 г.

Весна! Весна для меня означала, что менее чем через шесть месяцев я смогу покинуть это гиблое место. Тогда каждый из нас мечтал как можно скорее убраться отсюда подальше, потому что, где бы не пришлось служить после, всё равно было легче и спокойней, чем тут. Так оно и было. В шестьдесят седьмой, бердской бригаде даже у командиров групп был почти нормированный рабочий день. Командир подполковник Агапонов не беспокоил своих подчинённых попусту, да и сам особо не задерживался на службе без острой необходимости. Ему под стать были заместители: майор Гордеев и начальник штаба, выпускник

9-й роты РВДУ, майор Юрий Михайлович Рендель. Старшины рот, прапорщики выполняли свои обязанности в полном объеме. Николай Иванович Борисов был настоящим воякой, любившим своё дело и ни в какую не соглашавшимся оставить должность старшины в пользу более спокойной — начальника склада.

К слову сказать, когда я прибыл в Бердск, то сам себя не узнавал. Вдруг пропали былые резвость и прыть. Даже не было желания участвовать в различного рода и ранга учениях. Наверное, командир группы специального назначения — как большой спорт. Есть знания и умения, огромный опыт за плечами, тебя уважают и относятся с пиететом даже старшие по званию, но наступает критический возраст, и все понимают, что новых высот тебе уже не одолеть.