Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

В этот момент Сергей, подчиняясь внутреннему голосу, начал делать шаг влево за спину впереди стоящего бойца. Одновременно с этим инженер, оставив безуспешные попытки приподнять колпачок, произнёс: «А впрочем, он там есть…» – и выдернул чеку. Последнее, что видел Переверзев, – это движение любознательного замполита, высунувшего голову из-за плеча несчастного преподавателя. Далее, как показалось Сергею, прямо в голове взорвалось яркое солнце, и наступила темнота…

Очнувшись, старший лейтенант Переверзев резко вскочил. Прямо рядом с ним лежало тело бойца, выше пояса укрытого бушлатом. Из-под окровавленного ватника тянулась длинная и вся в пыли странная верёвка. Только потом Сергей понял, что это были внутренности погибшего солдата. В шоке Переверзев не почувствовал того, что и сам был ранен. Пах и ноги пропитались кровью. Он бросился на помощь раненым и тут же вновь потерял сознание. Всего в тот раз погибли три человека, в том числе и невезучий замполит – часть его черепа была снесена.

Очнулся Сергей уже в госпитале. Его мужское достоинство было иссечено осколками и напоминало распустившуюся розу. Хирурги в ходе успешной операции умело залатали его. Член стал шишковатым и покрылся шрамами, но все свои функции выполнял более чем исправно. Первой на такое чудо прельстилась медсестра, однако попытка оказалась неудачной. В самый ответственный момент швы разошлись, и пошла кровь. Девушке пришлось срочно применить свои профессиональные навыки в деле оказания первой медицинской помощи. После этого случая Серёга успешно «родил» ещё двоих детей[2].

Всегда уравновешенный, Сергей даже самые смешные истории повествовал ровным и спокойным голосом. Когда все уже умирали со смеху, его интонации не менялись.

* * *

Случилось ещё одно существенное событие в жизни части. Бригаде было вручено Боевое знамя части. Несмотря на его безусловную значимость, я совершенно не помню, как это всё происходило. Зато в моей памяти сохранилось мелкое происшествие, связанное именно со знаменем, а точнее со знамённым залом на втором этаже штаба.

Несение караульной службы стало более ответственным. Благодаря стараниям начальника штаба бригады был оформлен знамённый зал, и по тем временам достаточно не плохо. В полной мере залом это помещение трудно назвать – небольшое пространство при входе на второй этаж. Таким образом, добавился ещё один, очень хлопотный пост. Часовой стоял на виду у командования, а также любого проверяющего из вышестоящей инстанции.

Вручение Боевого знамени части

Возможно, подполковник из разведотдела округа и не планировал проверку караула, но мимо знамённого часового просто так он пройти не смог. Появился, наряженный в парадную шинель, офицер штаба у меня в караульном помещении после обеда, когда служба была уже на исходе. В такое неурочное время проверок не делают, и личный состав уже готовился к смене. Прямо в дверях тот, в сопровождении Федырко, объявил пожар на первом посту.

Несколько мгновений я с удивлением глядел на Владимира Ивановича, а тот хмуро рассматривал тусклую лампочку под потолком коридора. Мы оба понимали, что в первую очередь проверяли именно его, но, очевидно, и для него это оказалось полным сюрпризом. Тогда я бодрым голосом продублировал команду:

– Пожар на первом посту!

По боевому расчёту один из караульных принялся звонить в роту минирования, из состава которой назначалась нештатная пожарная команда. Я отодвинул помощника в сторону и вновь скомандовал:

– Дежурная смена, за мной!

Подполковник попытался меня остановить, но я, придав голосу металлические нотки, продекламировал:

– При пожаре на боевом знамени я должен быть лично! – выскочил на улицу. За мной добросовестно, согласно боевому расчету, вооруженные лопатами, ведрами и огнетушителями, мчались караульные. К тому времени как проверяющий появился на посту, все мы в глупой пантомиме изображали тушение пожара. Часовой – дурак дураком – делал вид, что тащит боевое знамя части в безопасное место, а затем (так было указано в инструкции) принялся звонить в караульное помещение, чтобы сообщить начальнику караула, сиречь мне, о происшествии. Взяв трубку в руку, он вдруг понял, что происходит нечто странное, начал было говорить и, наконец, замер с открытым ртом, глядя на меня.

Подполковник всё сделал неверно. По правилам, он должен был вместе со мной прибыть на пост и уже там отдавать все команды и вводные, наблюдая за действиями караульных. Федырко, покраснев лицом, едва сдерживал себя от гомерического хохота, глядя на идиотское представление в одном действии. Он ошибся. Действий оказалось два. Без антракта.

Проверяющий, явно недовольный происходящим, вдруг язвительно произнес:

– А что вы так и будете тушить пожар неработающим огнетушителем?

Все напряглись. Владимир Иванович уже и не думал смеяться, и тут поступила новая вводная:

– К тушению пожара огнетушителем приступить!