Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

               САТИРТак он зазнается и нас предаст,Веселых жителей лесов и моря,Бессмертных, как и боги на Олимпе.Нет, смертных так уж наплодилось много,Теснят нас отовсюду и друг другаВ доспехах и с мечами, как Арес,Безжалостнее самых диких зверей,Которые свирепы лишь для виду,А те охочи до смертоубийства,Хотя и победители не вечны,Сойти в аид равно всем суждено.               АСПАСИЯЯ слышу голоса и смех веселый...                СОКРАТТо шум в листве и говор тихих вод...               АСПАСИЯО, нет! То нимфы привечают нас,Приняв дары влюбленных, наши тоже;И я могу с мольбою обратитьсяО самом сокровенном к нимфам милым?                СОКРАТО самом сокровенном? Что за тайна?Аспасия! О чем ты просишь нимф,Как девушки, влюбленные впервые?И чьим вниманьем ты обойдена?Из мужей, кто б он ни был, он ничтожен.              АСПАСИЯНичтожен он? Сократ, не завирайся.Ни в чем не может быть он таковым.                СОКРАТВелик во всем, и даже головою,Похожей, говорят, на лук морской?              АСПАСИЯКак догадался? Но тебе ль смеяться,Когда ты ходишь с головой Силена?               СОКРАТНу, если я Силен, то он Дионис,Хорег Эсхила, тихий бог театра,Стратег бессменный, первый среди равных.              АСПАСИЯВ нем что-то есть чудесное, не так ли?Спокоен, сдержан, словно весь в раздумьях,Хотя и пылок, ровен голос зычный...               СОКРАТДа в речи гром и молнии как будтоМетает он, неустрашим и светел,Почти, как Зевс в совете у богов,И прозван Олимпийцем он недаром.              АСПАСИЯНет, у Гомера Зевс бывает вздорен;Перикл не позволяет похвальбы,Пустых угроз, держа в узде свой разум,Как колесницей правит Гелиос.               СОКРАТАспасия! Ты влюблена в Перикла?              АСПАСИЯТак влюблена я и в тебя, Сократ.Ценю я ум превыше и в мужчине,Затем уже там что-нибудь другое.               СОКРАТВо мне ты ценишь ум, как и в Перикле?!              АСПАСИЯЧему же удивляешься, Сократ?Ты вхож ко мне, как бы берешь уроки,Что девушки, подруги-ученицы,Хотя не вносишь платы за ученье, -Мне ум твой нравится, и мы в расчете.               СОКРАТО боги! У каменотеса ум?!И ум, Аспасией самой ценимый?             АСПАСИЯНе столь наивен ты, Сократ, я знаю.Что, хочешь посмеяться надо мной?               СОКРАТО, нет, Аспасия! Боюсь поверить.Да и зачем мне ум? Хочу быть счастлив,Вседневно слыша голос серебристыйИ лицезрея облик, женски чистый,И вторить им всем сердцем и умом,Как музыке и ваянью, учасьРиторике.               АСПАСИЯ                   Ты взялся бы из камняМой образ высечь? Вряд ли что и выйдет.Тесать ты камни можешь, но ленив,Поскольку в мыслях ты всегда далече,И мысль одна тебя повсюду гонит.                СОКРАТМысль о тебе, Аспасия, повсюдуЖужжит, как овод, не дает покоя.Умна - прекрасно! Но зачем прелестна?Никак Эрот достал меня, наглец.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное