Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

              АЛКИВИАДКонечно, на Силена, что слыветУчителем Диониса недаром.В нем все, чем щедро наделен природой,Происхожденьем я, теряет смысл.Что б это значило? И как мне быть?                АСПАСИЯПризнаюсь, призвала я вас обоих -Предупредить насмешки, кривотолки.Ведь говорят, Сократ влюблен в тебяИ обратился чуть ли не в слезахК Аспасии, чтоб та нашла возможностьЗатронуть благосклонность в юноше, -Ну, делать сводню из меня так любят;Когда я не Эрот, то Афродита.              АЛКИВИАДА что сказала б мне или Сократу?                АСПАСИЯ              ( рассмеявшись)Влюблен ли он, взаимности не ищет,Не так ли?              АЛКИВИАД                    Да, как друг или отец.               АСПАСИЯ              ( с удовлетворением)Я так и думала. Он ценит умИ красоту, и доблесть - тем и счастлив.А ты бежишь, как оводом гонимый?              АЛКИВИАДТо стыд пред ним; стыжусь своих достоинств,Влекущих к лести, к роскоши, к веселью,А первым быть хочу я в государстве,Не зная ничего, со слов его.               АСПАСИЯНаследный принц по знатности не хочетУчиться управленью государством,Да у мудрейшего из всех людей?Увы!


Входят Сократ и Перикл, который целует Аспасию, по всему весьма чем-то довольный.


                  СОКРАТ           Увы?                АСПАСИЯ                     Есть новости, Перикл?                 ПЕРИКЛПослы Олимпии, призвав собраньеНа время Фидия освободитьИ под большой залог для исполненьяСкульптуры Зевса из слоновой костиИ золота, и драгоценных камнейРазмеров исполинских, изумилиИ озадачили. Как быть? ОтказНе мог иметь причины веской, такжеБоялись гнева Зевса, запретивОбет исполнить Фидию пред ним.Отпущен Фидий, окрыленный мысльюИз головы своей родить, как ЗевсАфину, с нею самого Кронида.                АСПАСИЯПрекрасно! Весть такая стоит пира.Алкивиад, ты остаешься с нами, да?Сократа не прошу, он прежде зван,Как знаменитый ныне из софистов.              АЛКИВИАДСофист? О, нет! Софисты любят деньги.Сократ не знает им цены, как дети,И ходит всюду вольный и босой,Силен, забредший вопрошать людей.                ПЕРИКЛДа, трудно с ним тебе, Алкивиад.              АЛКИВИАДТы первый здесь, Перикл. Владея властьюИ красноречием, ты не вступилсяЗа друга, пусть виновен он в пропажеИ золота, и даже в святотатстве!                ПЕРИКЛИграть словами не умею я.Я не софист. В сомненьях пребывая,Не в силах доказать я ничего.              АЛКИВИАДТак, значит, Фидий - вор и святотатец,Когда ты усомнился сам, Перикл!                ПЕРИКЛО, нет! За Фидия ручаюсь я.Как мастер вдохновенный, весь в трудах,Он в золоте ценил материал,А не богатство, для себя, к тому же.И на щите Паллады вдруг возникСтарик с подъятыми руками, с камнем,Себя ль узрел он? В воине - меня?В трудах его мы были вместе, рядом,И в зеркале щита мы отразились.И если здесь и святотатство, боги,Он, как Эдип, виновен без вины.              АЛКИВИАДНу, значит, прав народ.                 ПЕРИКЛ                                            Не прав и прав.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное